— Сегодня — тот самый день, Сэм. Мы должны скоро вернуться, но фейерверки вы услышите до нашего возвращения. Позаботься, чтобы ребята не пристрелили меня, когда мы появимся, — серьёзно сказал я.

— Мы никогда не выстрелим в леди, сэр, — ответил он.

На миг я подумал, что он шутил, пока я не увидел, как он кланяется Пенни. Я улыбнулся, и мы заняли наши места в круге, который перенесёт нас к нашей следующей наблюдательной позиции. Я мягко похлопал свою лошадь, чтобы успокоить её перед прыжком. Иногда перемена обстановки выбивала их из колеи. Миг спустя мы оказались на покрытом травой поле, с той стороны дороги, которая была ближе к низине, на полпути между Арундэлом и Уошбруком.

Это место я выбирал тщательно. Будучи в миле от дороги, оно располагалось в высокой траве, не обнаруженное их разведчиками. У этого круга не было никакого естественного прикрытия для двух верховых. Когда взойдёт солнце, они ясно увидят нас с дороги. Но я весьма сомневался, что у них будет много времени, чтобы волноваться о нас.

Мы с Пенни спешились, и я положил самый большой мешочек на лежавший рядом плоский камень. Камня изначально тут не было, но поскольку я выбрал это место для наблюдения за результатами моей работы, я заранее принёс его сюда, чтобы упростить себе работу. «Удивительно, что я не принёс ещё и запас пива, чтобы наслаждаться зрелищем», — с иронией подумал я. Я положил молоток поблизости, и сел, ожидая рассвета.

Пенни сидела рядом со мной в темноте.

— Долго ещё, как думаешь? — тихо спросила она.

— Начнём сразу же, как только сможем ясно увидеть их отсюда. Я хочу убедиться, что им достаточно света, чтобы бежать в правильном направлении, — ответил я.

— А если не побегут?

— Я не думаю, что после этого их останется достаточно, чтобы угрожать Лосайону. Мы, однако, можем оказаться в отчаянном положении. Я не могу быть уверен, насколько много их выживет, но почти любой доли этой армии хватит на то, чтобы положить нам конец, — проинформировал я её.

— Если они потеряют половину своей армии, и не смогут победить в Лосайоне, то разве они не отступят? — подала она мысль.

— Возможно, если ими командует рациональный человек. Я вижу три возможности. Первая — ими командует фанатик, и в этом случае он заведёт свою войну как можно дальше, хотя бы для того, чтобы отомстить нам. Вторая — ими командует рациональный человек, но потеря половины армии сведёт его с ума, и он нападёт на нас для отмщения. Третья — что ими командует рациональный человек, не теряющий головы, и в этом случае он отступит, и всё закончится, — ответил я.

— Значит, один к трём, — подумала она вслух.

Я вздохнул:

— Если честно, я не знаю. Я просто собираюсь убить кучу народу, и посмотреть, что случится.

Она уловила горечь в моём голосе, и после этого замолчала. Прошёл час, и небо постепенно светлело. Сперва враги были просто серыми кляксами на равнине, видимыми лишь тогда, когда они двигались. Но в конце концов их очертания прояснились, пока мы не смогли чётко их увидеть. Пришло время… ещё немного — и они придут с визитом, чтобы спросить нас, почему мы за ними наблюдаем.

Я взял молоток, и взвесил его в руке. Прежде, чем я смог ударить, Пенни прервала меня:

— Дай мне это сделать. Тебе не следует нести это одному.

Я покачал головой:

— Тебе ещё жить после этого, — сказал я, и резко опустил молоток, разбивая находившееся внутри мешочка стекло. На долю секунды вроде бы ничего не произошло, и я почти начал гадать, не допустил ли я где-то ошибку, но потом я увидел, как её лицо осветила вспышка. Рот Пенни приоткрылся, и она резко втянула в себя воздух — и тут на нас накатил звук.