— Пожалуйста, не могли бы вы выйти за дверь, Мисс Купер, — официальным образом скомандовал я. Выражение её глаз предупредило меня, что позже меня ждут страшные последствия, но она всё же вышла. Это было почти смешно, но я уже был слишком раздражён по отношению к банкирам, чтобы найти юмор в ситуации. Когда они ушли и закрыли дверь, я сел за стол напротив Мистера Астона.

— Мне сказали, что вы представились наследником Тиндала Иллэниэла и Ма́йлса ди'Камерона одновременно. Это так? — спросил он с ноткой сомнения в голосе.

— Так и есть, — сказал я, сняв оба своих кольца с печаткой, одно — Иллэниэлов, второе — Камеронов, и положил их на стол перед ним.

Он внимательно их оглядел, и сказал:

— Они выглядят подлинными, хотя они и не подтверждают ваше заявление.

Я видел, что он собирался упереться рогом, но я держал себя в руках:

— Уверен — вы знаете, что я только вчера принёс присягу Королю Эдварду. Вы ведь не считаете нашего государя простаком?

— Конечно нет, но мне всё же нужно надлежащим образом проверить вашу личность. Если бы я просто раздавал деньги всякому, кто входил бы и утверждал, что является тем или иным человеком, то банк едва ли был бы безопасным местом для их хранения. К примеру, мне нужно будет узнать вашу родословную… чтобы удостовериться, что нет других наследников, имеющих больше прав на счета, доступ к которым вы желаете получить, — выдал он, проецируя ауру спокойствия и уверенности.

Я потратил время на то, чтобы объяснить, как я происхожу от обоих, поскольку я решил, что по крайней мере один убедительный аргумент у него был. На это ушло несколько минут, но наконец я поведал ему все относящиеся к делу подробности. Он сочувственно кивнул мне:

— Очень интересный рассказ, и я вам верю… правда верю. Однако мне потребуется личное заявление от Герцога Ланкастера относительно ваших прав на унаследование счёта Майлса ди'Камерона. Что касается счёта Тиндала Иллэниэла, то мне понадобится письменное подтверждение от ваших приёмных родителей, подкрепляющее ваш рассказ, и письменное разрешение самого Короля на освобождение этих средств. Уверен, вы понимаете, что всё это займёт какое-то время, — развёл он руками, будто показывая мне, что больше ничего не может поделать.

Я откинулся на спинку своего кресла, и положил ноги ему на стол. С вежливостью было покончено:

— Вы ведь понимаете, что мой отец был волшебником? — спросил я его.

— Конечно, хотя я не уверен, при чём тут это… — сказал он, окинув меня раздражённым взглядом, и подчёркнуто уставился на мои сапоги. — Я был бы признателен, если бы вы убрали свою обувь с моего стола — это довольно дорогой предмет обстановки.

Я проигнорировал его просьбу:

— Как думаете, Мистер Астон, сколько в Лосайоне осталось волшебников?

— Нисколько, за исключением вас, и если вы поскорее не уберёте свои грязные сапоги с моего стола, то обнаружите, что доступа к этим счетам вам придётся ждать значительно дольше, — ответил он, покраснев лицом, и глядя на меня прищуренными глазами.

— Я бы подумал, что мой дар волшебника должен быть самым твёрдым доказательством моего происхождения, какое вы только можете получить. Я бы также подумал, что в свете этого факта следует быть более сговорчивым, а не очевидным образом угрожать моей собственности, — сказал я, сведя руки вместе, сложив пальцы домиком, и, глядя на него, придав себе вид глубоко задумавшегося человека. — Я не собираюсь уходить сегодня отсюда, не получив полный отчёт о моём богатстве, надлежащую расчётную книжку, и крупной суммы снятых со счёта денег.