– Угостите меня папиросой, пожалуйста, – попросил студент, не замечая обиды.

Патологоанатом бросил коробку и спички на каталку с машинистом:

– Угощайтесь.

– Может быть, я курил? – высказал предположение студент Михайлов и, всунув папиросу в рот, затянулся так, что сразу сжег три четверти табака. При этом молодой человек не закашлялся, и Ахметзянов определил в нем завзятого курильщика, каким был и сам.

– Нет, – помотал головой студент. – Никогда не курил! Где у вас пепельница?

Ахметзянов разозлился до крайности, и, если бы не смуглость его лица, скулы его загорелись бы дикими яблоками.

– Да как же вы не курите! – Он подбежал к воскресшему. – С одной затяжки целую папиросу скурили и не поперхнулись!

Студент Михайлов пожал плечами и поинтересовался, не обидел ли он чем доктора.

– А ну покажите ваш рот! – Патологоанатом схватил молодого человека за щеки. – Раскрывайте, раскрывайте!..

Чем больше вглядывался в рот студента Ахметзянов, тем вернее убеждался, что тот никогда не курил. Зубы были идеально белые, и он на секунду подумал

– вставные, но, поглядев на десны, понял – свои. На всей слизистой ни малейшего налета, а язык розовый, как у младенца.

– Простите. – Отпустил студента, подумал, не надо ли стетоскопом грудь послушать, но уже уверенный, что это лишнее, и еще раз извинился.

– Ничего, – ответил молодой человек растерянно. – Может быть, я вас чем нибудь огорчил?

Следующие минут пятнадцать прошли в полном молчании. Ахметзянов думал о том, что молодого человека нужно выпускать из морга, что никаких оснований задерживать его нет. Он жив и живее многих других. Но что то останавливало Ахметзянова. Он не хотел открывать дверь в жизнь перед новым знакомцем; чем то тот был чрезвычайно интересен патологоанатому, и прозектор искал легальную причину задержать молодого человека.

Причина нашлась сама.

В дверь морга позвонили.

Патологоанатом попросил молодого человека уйти в глубь помещения, сам отпер дверь, через которую ему задвинули каталку с лежащим под простыней телом огромного размера.

– Опять срочно? – поинтересовался Ахметзянов.

– Да нет, чего тут срочного… – сказал сопровождающий.

– Его убили, – сообщил другой. – Автоматной очередью.

– Давайте!

Прозектор схватился за ручку каталки и втащил ее в морг.

– Это охранник наш новый, – пояснили.

– Ах, охранник… – рассеянно пробормотал патологоанатом, затем вскинулся. – Алеха?!! – вскричал он и, сорвав простыню, оглядел мертвого бугая. – Да как же!.. Не может быть!.. Я же его сам вчера на работу устраивал!..

Далее патологоанатому поведали абсурдную историю о гибели десантника Алехи и о спасении Никифора Боткина.

– Ты мозги у него погляди, – предложили. – Может, опухоль какая?

Захлопнув дверь, Ахметзянов коротко взвыл, склонился над мертвым Алехой и на всякий случай приложил пальцы к шее, надеясь отыскать пульс. Под толстой кожей ничего не стучало.

– Что то нехорошее случилось? – послышалось за спиной у прозектора, и Ахметзянов вздрогнул. Он успел забыть о молодом человеке.

– А вы не видите?!! – огрызнулся он через плечо.

– Вижу покойника, – ответил студент. – Но у вас здесь много таких…

Патологоанатом уселся на край каталки и, закурив, объяснил, что мертвый охранник был сыном его знакомой, которая несколько месяцев умоляла устроить сына на работу. И вот в первый день!..

– Что я ей скажу?!!

– Я вам соболезную.

Ахметзянов хотел было послать молодого человека куда подальше, но слова сочувствия были произнесены с необыкновенной искренностью, и патологоанатом ответил:

– Спасибо.