Иван Семенович сохранял спокойствие, а потому вполголоса подтвердил:

– Именно.

– Моего папу звали Арококо.

– Ага. – Бойко вдруг понял, что мачичен очень чисто говорит по русски, без намека на кавказский акцент. – Арококо Арококович? – не запутался.

– Как пожелаете…

– Фамилия?

– Нет фамилии у меня, – безмятежно просипел задержанный.

Иван Семенович видел сотни подследственных, которые скрывали свои фамилии, но рано или поздно сдавались государственной машине, признаваясь в своей причастности к роду Ивановых, Петровых, Арутюновых… В этом же случае генерал почему то понял, что никогда не узнает фамилии Арококо.

– К какой национальности принадлежите?

– Ни к какой, – и почесал в паху.

Иван Семенович подумал, что Грановский так и не принес обещанного чая, но простил это подчиненному, пострадавшему на боевом посту.

Бойко не торопился с вопросами, тем более что не получал на них нужных ответов. Он оглянулся на окно и обнаружил небо все в том же состоянии – свинцово набрякшим.

Затем генерал выудил из под протокола книжицу Палладия Роговского и показал ее задержанному.

– Узнаете?

– Папина, – согласился Арококо.

– А где папа?

– Папа умер.

– Когда и где?

– В Риме. Точную дату не помню… Но в тот же год, что и папа римский, тоже имя запамятовал… То ли Каллист Второй, то ли еще какой…

– А пометки в книжечке вы делали?

– На полях?

Бойко кивнул.

– Папа… Мы тогда в Риме жили…

Иван Семенович прочитал на титуле книжки: «Описание Рима» – и поинтересовался:

– Говорите по итальянски?

– Si, senior. А вы?

– Я нет, – признался генерал. – А зачем эта книжица вашему папе нужна была?

– Мы не все время в Риме жили. До этого в России. Потом только в Рим перебрались. Вот нам путеводитель по городу и понадобился.

– Так это путеводитель? – уточнил и удивился Иван Семенович.

– В своем роде, – просипел Арококо.

– Курите, что ли, много?

– Говорю много. Голосок и сел, а другой, не выковал .. – И опять засмеялся утробою. – Никотин не потреблял, впрочем, как и папа.

– А книжка то, путеводитель… Лет триста ему…

– Наверное.

– А посовременнее чего нибудь не нашлось?

– Может, и были, хотя в России вряд ли.

Бойко задумался на пять минут, а потом сказал, что на первый раз достаточно.

– Продолжим завтра.

– Не нравится мне у вас!

– В ваших же интересах быть правдивым, быстрее выйдете!

Иван Семенович нажал на кнопку звонка, а Арококо захохотал так, что, показалось, пулемет затрещал. Прапоры увели Арококо, причем тот в дверях обернулся и еще раз показал свой язык, длинный и толстый, как у свиньи.

Иван Семенович остался сидеть в одиночестве и в некотором смятении.

Получалось, что этому мачичену, упершему рельс, никак не меньше трехсот лет, или… В голове генерала было туманно, и мысль рисовалась нечетко, впрочем, как и все в атмосфере вокруг.

Навещу Боткина, решил Бойко, распорядился, чтобы книжицу отдали на экспертизу, поинтересовался самочувствием Грановского, тот, сказали, держался как истинный боец – мужественно.

Уже сидя в машине, Иван Семенович велел отключить мигалки, сбавить скорость и держать путь в Боткинскую больницу. По дороге генерал думал об Арококо. Чем то эта грязная, вонючая личность влекла его воображение, особенно язык вспоминался…

Боткина генерал нашел в больничном садике, сидящим на скамеечке в обществе Катерины.