|
«Обидно, столько пройти и выпустить дело из рук, – размышлял он. – Лобанову наверняка тяжелее, чем мне. Он, как-никак, московский опер, и даже не опер, а следак, а тут приходится ходить в подчинении. Интересно, почему все же он променял жизнь в столице на нашу провинцию?» Этот вопрос беспокоил Бибикова все сильнее, ведь будь он на месте Лобанова, ни за что не уехал бы из Москвы. «Если задать ему этот вопрос в лоб, ответит он или пошлет меня куда подальше? – Леонид всерьез обдумывал этот вопрос. – Вроде он мной доволен, раз везде с собой таскает. Так почему не спросить? Надо было сделать это вчера, когда он ко мне на обед пришел».
– Долго будешь мечтать? – услышал он за спиной голос капитана. – Для оперативного работника ты слишком рассеян, Леонид. – Простите, товарищ капитан, я не заметил, как вы вернулись, – смущенно произнес Бибиков. – Как прошел разговор? – Насыщенно, – бросил Лобанов. – Так мы в деле или нет? – с замиранием сердца задал вопрос Бибиков. – Запомни, Леонид: не родился еще тот полковник, который сумел бы отказать капитану Лобанову, – подняв вверх указательный палец, проговорил Лобанов и, не выдержав, рассмеялся. – Нам дали добро, Леонид. Поехали на вокзал, нас ждут великие дела. На вокзале выяснилось, что очередной электрички ждать почти час. Пришлось просидеть это время в зале ожидания, чтобы не отморозить носы. Обещанные минус пять превратились в минус пятнадцать, а если добавить северный ветер, получалось все минус двадцать. Пока ждали, перекусили в вокзальном буфете пирожками с повидлом и на станцию Подклетное приехали хоть и промерзшие, но сытые. Чтобы не тратить лишнее время на поиски места складирования пустой тары, Лобанов отыскал подсобное помещение грузчиков и в ходе десятиминутного разговора выяснил все, что требовалось. Центральный склад стеклотары овощесушильного завода находился буквально в пятистах метрах от железнодорожной станции. Там же хранилась и продукция завода. Заправляла всем энергичная женщина по имени Октябрина Сталиновна, яркий представитель ранней эпохи становления социалистического общества, коллективизации и прочих «заций». Дорожные грузчики заранее предупредили, что с пустыми руками к Октябрине Сталиновне лучше не соваться, что она, мол, хоть и ведет борьбу за строительство светлого будущего, хоть и прокладывает дорогу к коммунизму, но личными интересами никогда не пренебрегает. Подумав, Лобанов отправился в привокзальный буфет и там, используя все свое обаяние, уговорил молоденькую продавщицу продать ему «из личных запасов» дорогущую коробку шоколадных конфет «Вдохновение» московской кондитерской фабрики имени Бабаева. Вооружившись сладким подарком, Лобанов поймал машину и вместе с Бибиковым поехал на заводской склад. На то, чтобы отыскать человека, готового подсказать, где найти Октябрину Сталиновну, ушло добрых десять минут. Лобанов уже потерял терпение, пытаясь оторвать хоть одного работника от сверхважных занятий вроде складирования ящиков с бутылками или натирания полов и стен в ангарах для хранения стеклотары. – У них тут что, вечный субботник? – возмущался он. – На две минуты от работы оторваться не могут! Секрет трудолюбия сотрудников склада им открыл мужичок лет сорока пяти, который почти единственный на складе слонялся без дела. Услышав вопрос Лобанова, мужичок странно покосился по сторонам, затем увлек незнакомцев в дальний угол двора и почти шепотом спросил: – Вы не из «активной пятерки»? – Из какой еще пятерки? – рассердился Лобанов, который терпеть не мог оказываться в ситуации, когда чего-то не понимает. |
