– Так вот: третья составляющая – доказательства. С этим более-менее все понятно: чем больше доказательств соберешь, тем быстрее выйдешь на финишную прямую, но тут тоже есть свои нюансы. Доказательства могут быть получены различными способами: показания свидетелей, письменное заявление, данные судебно-медицинской экспертизы, фото, записи и физические объекты. Все это важно и в определенный момент принесет пользу. Но только если они собраны и представлены грамотно. Четвертая составляющая… Впрочем, ты можешь назвать ее сам.

– Должен признаться, я не слишком силен в теории, – нехотя произнес Бибиков.

– Не спеши с выводами, Леонид. Ты наверняка знаешь, что следует за сбором доказательств, – подбодрил Лобанов.

– Ну, если следовать логике, все собранные доказательства нужно систематизировать и проанализировать, – подумав, ответил Бибиков.

– Все верно, Леонид, ты назвал две недостающих фазы, только в иной последовательности, – радостно сообщил Лобанов. – Сначала анализ, затем систематизация. Почему? Да потому, что сначала следователь должен проанализировать, какие доказательства имеют важность, какие убедительны, над какими следует поработать, а какие и вовсе отбросить за ненадобностью. И вот когда все четыре этапа пройдены, следует переходить к систематизации полученных данных. Следователь должен четко и беспристрастно изложить все доказательства, будь они обвинительными или оправдательными. Тем самым он обеспечивает надежность и значимость доказательств в целом. Однако мы с тобой, Леонид, следователями не являемся, и может показаться, что нас последняя фаза не касается, но все дело в том, что это ощущение ошибочно, и я тебе это докажу.

Лобанов потушил сигарету и оглядел кухню.

– Бумага у тебя есть?

Бибиков прошел в комнату и вернулся со школьной тетрадью в руках. Лобанов достал из кармана ручку, жестом предложил хозяину квартиры снова сесть.

– Итак, Леонид, объем, или масштаб, расследования. Каков он в случае с расследованием исчезновения Татьяны Рогачевой? Что мы могли предпринять на начальном этапе расследования? Вернее, что мы предпринимаем, когда получаем заявление о пропаже человека?

– Опрос друзей и знакомых жертвы, определение места, где в последний раз видели пропавшего, осмотр личных вещей в поисках зацепки, которая подскажет причину пропажи, – начал Бибиков и сам себя поправил: – Только в нашем случае последовательность действий несколько другая, ведь нам изначально было известно, где пропал человек и при каких обстоятельствах.

– Верно, Леонид, данное расследование с завидным постоянством сворачивает в сторону, словно пытаясь пренебречь следственными догмами. – Лобанов внезапно подмигнул собеседнику. – Поэтому мы с тобой по плану не пойдем. Для начала мы попробуем определить, какая информация, полученная нами за три дня, является важной для определения местонахождения Татьяны Рогачевой, а какая может увести нас в сторону от поисков девушки.

– Сложно это, – подумав, произнес Бибиков. – Взять, к примеру, взаимоотношения Артема и Татьяны: да, они родственники, но отношения между ними не слишком сердечные. В случае с Артемом еще и не совсем честные. И что нам это дает? Прохладные отношения, ссоры сестрой и вымогательство денег позволяют поставить Артема в разряд подозреваемых, только вот не успели мы это сделать, как он из подозреваемых превратился в жертву. И теперь нам придется решать: исчезновение Татьяны и смерть Артема – звенья одной цепи или, как вы говорили, появление в деле трупа брата только уведет нас от основной цели – поиска девушки.

– Ого, хорошо соображаешь, – похвалил Лобанов. – Вычленил самое главное.