|
Вот вам рецепт на полоскание и таблетки». На прошлой неделе попросила меня соседка ее годовалого внучка к врачу отвезти и помочь ей с ним в клинике. Сопли у пацана рекой, хнычет, пять раз покакал. Бабушка пожилая, мать с работы не отпускают. Поехали мы, значит. Думаете, ребенка один доктор осмотрел? Фигушки. Сначала к лору отправили, потом к гастроэнтерологу, следом к общему терапевту. Каждый свое выписал. Восемь лекарств. Вот так сейчас. Ухо-горло-носу не ведомо, что врач по какашкам посоветовал. Аж два антибиотика! А денег троим отдай. Называется: специализация. Она нынче повсюду. Мама моя парикмахером всю жизнь работала, волосы клиентам красила, стригла, укладывала, химию накручивала и еще брови с ресницами чернила. А современные стилисты каждый свое делает. И всем надо по чеку платить и в карман чаевые пихнуть. Специализация. По мне так это надо назвать: грабителизация. Придумана, чтобы у людей деньжата откусить.
— Валера, что с забором? — остановила я вал негодования Носова. — Так у ворюг специализация тоже объявилась, — пропыхтел тот, — чтоб ей пусто было. Прежде тот, кто в дом лез, сам решетки на окнах ломал. Сейчас молодежь избалована. Вор проходчика наймет, он ему проход организует, поэтому так и называется. Я решила суммировать услышанное. — Кто-то пригласил человека, который сделал для него в заборе нечто вроде калитки? — Похоже на то, — согласился Валерий, — и… вот еще… неохота, конечно, такое говорить… На воротах у вас разные люди стоят. Некрасиво на них баллон катить. И доказательств нет… — Умелец с крюком и резаком в сговоре с кем-то из секьюрити? — остановила я Валерия. — Почему вы пришли к такому выводу? — Умом пораскинул, — объяснил Валерий, — на бутылку спорю, что вчера вечером видеозыринг умер. Даже время точно назову: двадцать один десять. Хотите проверить? Мне стало любопытно, поэтому я снова связалась с проходной. — Плотников, — заорали из трубки. — Васильева, — представилась я, — пять минут назад вы сказали, что камеры на заборе вчера сломались. Можете точное время назвать? — Двадцать один восемь, — после небольшой паузы сообщил дежурный. Я посмотрела на Валерия. — Точно угадали! Носов постучал себя пальцем по лбу. — Угадки — пустое занятие. Главное мозг! В девять вечера дневная смена уходит, заступает ночная. Примерно минут пятнадцать, а то и больше люди на мониторы не глядят. Одни дежурство сдают, другие принимают, ну, поболтают потом о пустяках. Служебная маршрутка от метро сюда служащих в девять вечера доставляет, а через полчаса тех, кто закончил, к подземке везет. Пока парни языки чешут, тридцать минут поселок без присмотра остается. Это как в больнице. Если по «Скорой» тебя в пересменок доставили, подохнешь, пока врач появится. Один доктор халат уже снял, другой еще не надел. — Тогда подозрения с охраны снимаются, — возразила я, — кто-то воспользовался междуцарствием и перебил шнур. — Может, и так, — согласился Валерий, — но кто-то же преступнику подсказал время, когда лучше всего безобразничать. Ну, значит, увидел я, что кабель перебит, заметил опилки. Скумекал: в изгороди «калитка» появилась, и решил глянуть, чего там, в лесу. За каким таким интересом туда постороннему надо? Только пролез, слышу шаги в поселке, потом голос женский. Вот я и вернулся. — Ой, а правда, зачем преступнику в лес понадобилось? — спросила я. — Вы там еще не были? — Не успел, — ответил Валера, — только через щель пролез, как вы подошли. |
