— Она жива-здорова, — быстро ответил Том. — Кстати, ее отец не рассказывал вам о своей молодости?

— Много раз, — пожал плечами Дэннис. — Он часто вспоминал о жене. О том, как они познакомились, о свадебном путешествии и все такое. Хотя мне кажется, он недолюбливал экономку. Как же ее звали? Даже не помню.

— Мэган Локлир?

— Да-да, Мэган. Ее наняла еще мать Элис, и Мэган осталась в доме после ее смерти. Кажется, они поссорились, когда Джули погибла.

— Из-за чего?

— Дейл что-то рассказывал мне, но я не помню.

— Что ж, — Том пожал плечами. — Вы мне очень и очень помогли. И, конечно, помогли Элис.

— Так все-таки, как она?

— Насколько я знаю, она разводится с Винсентом Хэммерсмйтом.

Попрощавшись, Том направился к выходу из отеля. В холле он посмотрел в большое зеркало, висевшее прямо на его пути, и увидел, что Дэннис Элберт, скрестив руки на груди, задумчиво смотрит ему вслед.

Винсент промолчал. Честно говоря, в его душе царила настоящая смута. Раньше он не любил Элис. Порой даже ненавидел. Она казалась ему лживой, манерной и коварной женщиной, которая невинным выражением лица и намеренной детскостью прикрывала свою порочную сущность. Когда она убежала с любовником в Россию, он готов был ее убить. Но когда она вернулась… Да, тут было над чем поломать голову.

Элис чувствовала, в каком смятении находится ее супруг. «Конечно, ему не позавидуешь, — думала она. — Винсент наверняка нокаутирован известием о моей беременности».

Она была недалека от истины. Когда Хэммерсмит думал об этом, его начинало подташнивать. Он ненавидел Элис за то, что она позволяла себе менять мужчин, словно платья. Это была неопытная ревность.

Элис догадалась, что сестра сумела растопить лед в его сердце. Потом вспомнила о Гарри и закусила губу. Нет-нет, не может быть. У Гарри и Алисы такая любовь, в которой нельзя усомниться. На что она рассчитывала, когда отправляла его во Флориду? На то, что ее сестра откажется от Гарри, а она, Элис, присвоит его? Каким образом? Она и так уже сделала непоправимую глупость, ибо Гарри думает, что у них будет ребенок. Из-за ее головотяпства ее сестре придется лгать.

Элис почему-то даже в голову не приходило, что сестра захочет рассказать Гарри правду. У нее самой правда всегда получалась какой-то не слишком удобной, и Элис предпочла бы ограничиться более простым вариантом: кое-где приврать, кое о чем умолчать, и тогда все как-нибудь образуется.

— В общем, мой адвокат свяжется с твоим, — подвела она черту, хотя это было и не в ее духе — так резво решать трудные вопросы.

Винсент кивнул, но был явно не в своей тарелке. Когда Элис стремительно скрылась, он принялся бродить по библиотеке, словно фамильное привидение, растревоженное звуками оркестра в бальной зале. Вид у него был соответствующий. Да, ему было о чем подумать. Хайнц утверждал, что неизвестный, напавший на Элис ночью и пытавшийся задушить ее подушкой, мог попасть в апартаменты его жены одним-единственным способом: из кабинета самого Винсента. Там была смежная дверь, запиравшаяся на задвижку с его стороны. Это означало, что некто пробрался в кабинет, открыл дверь и оказался в спальне его жены.

С одной стороны, как полагал Винсент, кто угодно мог пробраться в его кабинет. С другой стороны, этот кто угодно должен быть человеком близким, который свободно перемещался по поместью. Черт знает что! Раздрай в душе мешал ему свести воедино нити интриги. Зато этим очень активно занимались другие люди. И здесь, в Иллинойсе, и за океаном, в Москве.

Внук Розы Пашковой, несмотря на свои молодые годы, оказался ведущим дизайнером крупной фирмы Элитхаус", и чтобы услышать его голос, Денису пришлось прорвать оборону двух неприступных секретарш.