Элис отвела глаза в сторону:

— Значит, ты возвращаешься к мужу?

— Не знаю. — Алиса посмотрела на сестру и воскликнула:

— Я не могу в себе разобраться. Когда я думаю о Гарри, мне хочется рыдать.

— Ты должна с ним встретиться, — заявила Элис. — На расстоянии ты ничего не поймешь. А вот когда он будет рядом… — голос ее чуть-чуть дрогнул.

— Элис, Элис, не мучай себя. Гарри ведь не оставил тебя равнодушной?

— А что это меняет?

— Конечно, — в Алисе вскипела горькая ирония. — Он может обаять даже музейную статую. Если ему захочется, он горы свернет. Особенно очаровательным он бывает в моменты раскаяния. Как сделает какую-нибудь гадость — так нежнее и внимательнее его просто не сыщешь парня. А тут целое самоубийство! Представляю, до какой степени он был с тобой мил.

— Ты просто злишься на него. Алиса, ты обязана увидеться с Гарри. Не знаю, каким он был прежде, но теперь все изменилось. Я не представляла себе, что мужчина способен на столь сильное чувство.

— Гарри отличный актер, — резко сказала Алиса. — Пока что ему хочется играть роль восторженного влюбленного. Но ты не можешь знать, когда эта роль ему надоест.

— Я понимаю, Алиса. Но я сейчас не об этом говорю. Пусть он изменится. Потом. Но он способен вот на такой взрыв чувств! Я потрясена самой этой способностью.

— Ладно, поговорим об этом потом, — сказала Алиса, успокаиваясь. — Давай лучше подумаем, как ты будешь меня прятать.

— Сейчас мы это обсудим. Но сначала надо сообщить Энди Торвилу о Терри, телохранителе Винсента. Ну, о том парне, который пытался убить тебя еще в России. Ведь ты убежала, так никому ничего и не объяснив.

Впрочем, так называемые Костиковы факты ему пришлось долго прилаживать к головоломке, часть которой уже сообщила Алиса. Дополненные друг другом, они составили почти цельную картинку произошедшего. Не хватало лишь некоторых деталей. Но деталей безусловно важных. Потому что из нынешнего понимания ситуации никак не вытекала смертельная опасность для кого бы то ни было. Тем не менее охота на Алису продолжалась.

Как только он вышел из машины, Ольга появилась на открытой террасе. На ней был длинный сарафан песочного цвета. Волосы забраны желтой лентой. Издали она выглядела, как молодая девушка. И лишь глаза уже давали понять, что перед вами человек отнюдь не юный. Взгляд был сильным, целеустремленным и взволнованным.

— Вы вернулись!

— Вернулся. Здравствуйте.

— Добрый день. Ну, что ж. Проходите. Из Москвы ехать — не ближний свет.

Они вновь обосновались на террасе друг против друга. Только теперь Ольга знала, о чем пойдет речь, и заранее заняла круговую оборону. Но Денис не спешил идти в наступление. Он медленно принялся за кофе со сливками, который Ольга пила, кажется, круглые сутки.

— Думаю, вы что-то узнали, — не выдержала она. — Поэтому поспешили ко мне. Надеетесь, что я нарушу клятву, которую дала Татьяне?

— Глупо все получается, — пожал плечами Денис. — Вы дали клятву, что никогда не расскажете об участниках тех событий, что не признаетесь Алисе в том, что Татьяна — не ее родная мать и так далее. Но Алиса уже в курсе. И про принудительное, скажем так, удочерение она знает, и про тех, кто его организовал. Она знает об Ахломовой и Пашковой, о Косточкине и о Викторе.

— Даже так? — Ольга пытливо поглядела на Дениса.

— Если вы хотите знать, что говорят о вас, то можете не волноваться. Ваше участие в деле вовсе не обсуждается.