Ещё в начале июля, когда авангарды 48-й и 65-й армий дрались в районе Барановичей, формируя очередной «котёл», Ставка утвердила план штаба 1-го Белорусского фронта на проведение Люблин-Брестской наступательной операции. По замыслу Рокоссовского, войска фронта должны были уничтожить люблинскую и брестскую группировки противника охватывающими ударами в обход Брестского укрепрайона с севера и с юга, а затем, продолжая наступать на варшавском направлении, выйти на рубеж реки Вислы.

Наступление началось 18 июля. Пять общевойсковых, одна танковая и одна воздушная армии обрушились на вновь созданную оборону противника. В те дни остатками группы армий «Центр» и резервами, срочно переброшенными на варшавское направление с других участков Восточного фронта, командовал «гений обороны» фельдмаршал Модель. Он заменил фельдмаршала Буша ещё 28 июня и прибыл в штаб группы армий в Лиду, чтобы остановить бегущие войска, собрать их на новой линии и остановить разразившуюся катастрофу. Модель прибыл в Белоруссию не один. В ближайшие же дни с южного и северного участков Восточного фронта сюда начали стягивать резервы. До 16 июля на латание дыр и ликвидацию образовавшихся брешей в своей обороне немцы перебросили в распоряжение Моделя 46 дивизий и четыре бригады. Среди них были также венгерские и французские части. Но ни Минск, ни Лиду, ни Барановичи новый командующий удержать не смог. Потому что гению обороны пришлось противостоять гению наступления.

20 июля в рамках Люблин-Брестской операции войска 1-го Белорусского фронта продолжали развивать наступление в направлениях Бельск, Брест, Холм. 61-я армия генерала Белова в этот день овладела Кобрином. 47-я армия генерала Гусева главными силами вышла на восточный берег реки Западный Буг и дивизиями левого крыла с ходу форсировала реку. 8-я гвардейская армия генерала Чуйкова, снова переданная фронту Рокоссовского, захватила переправы в районе Опалина, успешно переправила на западный берег тяжёлое вооружение и технику и энергично расширяла плацдарм. 69-я армия генерала Колпакчи главными силами вышла к Западному Бугу и начала переправу.

Рокоссовский с офицерами штаба приехал на берег Западного Буга на одну из переправ в тот момент, когда реку гнедым, вороным и разномастным потоком переходила конница. Командир 2-го гвардейского кавалерийского корпуса генерал Крюков подлетел к машине на взмыленном коне, спешился и браво доложил обстановку.

Маршал некоторое время смотрел на поток конницы, на то, как всадники умело и ловко управляли своими лошадьми и быстро выскакивали на песчаный западный берег. Одни в простых армейских гимнастёрках, другие в чёрных бешметах с газырями и все, несмотря на летнюю жару, — в кубанках, лихо, по-казачьи сдвинутых на затылок. Кавалерия!

Всё это, и конница, нескончаемым потоком текущая через Западный Буг, и пейзаж на той стороне реки, всколыхнуло в маршале далёкое прошлое. Там, за рекой, была уже rodzinny Polska.

Ровно 30 лет назад судьба унесла его, восемнадцатилетнего драгуна Каргопольского полка, из родной Польши. Вначале на фронт Первой мировой, потом Гражданской, затем в далёкую Даурию, в Монголию и Китай. А теперь он возвращался сюда с огромным, миллионным войском в чине маршала уже другой страны.

Ни в мемуарах, ни в письмах семье, ни в воспоминаниях тех, кто в те дни был с ним рядом, Рокоссовский не оставил и следа того настроения, того душевного состояния, которое наверняка владело им. Что думал он, ступая на песчаный берег родной Польши?

Во втором эшелоне ударной группировки фронта шли части 1-й польской армии, в том числе и пехотная дивизия имени Тадеуша Костюшко. Ещё 6 мая 1943 года Государственный Комитет Обороны СССР издал постановление № 3294 «О формировании 1-й польской пехотной дивизии имени Тадеуша Костюшко». Дивизия вскоре была сформирована в Селецких лагерях под Рязанью. Комплектовалась и обеспечивалась по гвардейским штатам РККА.