На правом фланге русские также наступали при поддержке танков, прорвались в северо-западном направлении и вскоре с трёх сторон подошли к огневым позициям артиллерии. К полудню она уже вышла на вторую линию обороны. Противник постоянно подтягивал из глубины к участкам прорывов новые силы пехоты и танков».

Сталин в 1941 году под Москвой тоже пытался командовать войсками и по телефону управлять дивизиями. Но вскоре целиком положился на военных. Гитлер своим военным уже не доверял. Маятник войны качнулся в другую сторону…

Командармы со своими штабами сами знали, что делать. Рокоссовский старался не вмешиваться в их работу. Лишь когда требовала ситуация, он направлял на атакованный участок свой резерв, выправляя общее положение. Всё шло по плану.

Любопытный эпизод приводит в своих воспоминаниях бывший заместитель командующего фронтом по тылу генерал Н. А. Антипенко:

«11 июля 1944 года для войск 65-й армии сложилась благоприятная обстановка: они могли бы с ходу, т. е. с минимальными потерями, форсировать реку Шара. Но боеприпасов в войсках было настолько мало, что и в случае успеха удерживать плацдарм им было бы нечем. Поэтому командующий фронтом генерал армии К. К. Рокоссовский, находившийся в расположении 65-й армии, прежде чем разрешить форсирование реки Шара, вызвал к проводу начальника тыла фронта и спросил: могут ли быть поданы к установленному сроку 500 тонн боеприпасов? Командующий подчеркнул исключительную важность решения этого вопроса для всей операции фронта. Не желая получить немедленный, а потому, быть может, и опрометчивый ответ, Рокоссовский дал два часа на подсчёты и добавил: «Если нет такой возможности, так прямо и скажите. Я задержу дальнейшее продвижение войск».

Боеприпасы на плацдарм доставили. Но этот эпизод — свидетельство того, что Рокоссовский мог пожертвовать удачей ради человеческих жизней.

«Преследование противника, — наставлял фон Клаузевиц, — второй акт победы, в большинстве случаев более важный, чем первый». Противника перед своим фронтом в период проведения операции «Багратион» Рокоссовский преследовал стремительно, по ходу боёв загоняя его в большие и малые «котлы». Однако в ходе преследования случались и ошибки и, как следствие, происходили трагедии. Доверие Рокоссовского к своим генералам порой приводило к неоправданным потерям.

В азарте наступления 47-я армия генерала Н. И. Гусева6 июля ворвалась в Ковель, энергично очистила город и при поддержке 11-го танкового корпуса генерала Ф. Н. Рудкина кинулась преследовать отступающего врага. В какой-то момент танковые подразделения вырвались вперёд. Наступали без предварительной разведки. И вскоре напоролись на хорошо организованный огонь немецких противотанковых орудий. Это был район, насыщенный огневыми средствами, с минными полями и заграждениями. Наши танки горели как свечи…

16 июля из Ставки пришёл приказ: «Командующий 1-м Белорусским фронтом Маршал Советского Союза Рокоссовский, лично руководивший действиями войск на ко-вельском направлении, организацию боя 11-го танкового корпуса не проверил. В результате этой исключительно плохой организации ввода в бой танкового корпуса две танковые бригады, брошенные в атаку, потеряли безвозвратно 75 танков. Ставка Верховного Главнокомандования предупреждает Маршала Советского Союза Рокоссовского о необходимости впредь внимательной и тщательной подготовки ввода в бой танковых соединений…»

Ещё 29 июня, когда войска 1-го Белорусского фронта добивали в «котле» бобруйскую группировку противника, вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР «О присвоении генералу армии Рокоссовскому Константину Константиновичу воинского звания Маршал Советского Союза». Бывший царский драгун получил свой маршальский жезл неподалёку от тех мест, где 30 лет назад лихо рубил в сабельном бою немецких улан.