В те ленинградские дни они частенько сходились в состязании: кто лучше держится в седле, кто искуснее владеет шашкой. Жуков зачастую брал напором, ловкостью, быстротой, но Рокоссовский оказывался более умелым в технике владения и конём, и клинком.

Курсами руководил герой Гражданской войны Виталий Маркович Примаков. И Примаков, и Уборевич, направивший на курсы своего лучшего комполка, будут расстреляны в 1937 году по «делу Тухачевского».

Рокоссовского уважали на курсах за порядочность, за умение дружить, за то, что на его гимнастёрке поблёскивали целых два ордена Красного Знамени. Ордена Красного Знамени были у многих курсантов — Жукова, Густишева, Романенко, Никитина. Но два — только у Рокоссовского и начальника курсов Примакова. Впрочем, надевая ордена, Рокоссовский грудь колесом не выгибал. И это тоже было частью его внутренней культуры.

О своём однокашнике Жукове Рокоссовский вспоминал: «С Г. К. Жуковым мы дружим многие годы. Судьба не раз сводила нас и снова надолго разлучала. Впервые мы познакомились ещё в 1924 году в Высшей кавалерийской школе в Ленинграде. Прибыли мы туда командирами кавалерийских полков: я — из Забайкалья, он — с Украины. Учились со всей страстью. Естественно, сложился дружеский коллектив командиров-коммунистов, полных энергии и молодости. Там были Баграмян, Синяков, Ерёменко и другие товарищи. Жуков, как никто, отдавался изучению военной науки. Заглянем в его комнату — всё ползает по карте, разложенной на полу. Уже тогда дело, долг для него были превыше всего.

В самом начале тридцатых годов наши пути сошлись в Минске, где мне довелось командовать кавалерийской дивизией в корпусе С. К. Тимошенко, а Г. К. Жуков был в этой же дивизии командиром полка. Накануне войны мы встретились в ином качестве: генерал армии Жуков командовал округом, а я, в звании генерал-майора, — кавалерийским, а затем механизированным корпусом. Георгий Константинович рос быстро. У него всего было через край — и таланта, и энергии, и уверенности в своих силах.

И вот на Западном фронте во время тяжёлых боёв на подступах к Москве мы снова работаем вместе…»

О подмосковных боях 1941 года наш рассказ впереди. До них ещё 16 лет жизни, наполненной событиями, порой самыми неожиданными и даже трагичными.

Глава восьмая

МИССИЯ В МОНГОЛИИ

…Считать его достойным продвижения на должность командира отдельной кавбригады вне очереди и на должность командира кавдивизии в очередном порядке.

Год прошёл — словно канюк-курганник пролетел над забайкальской сопкой. Настало время расставаться с большим городом, с его ярко выраженной столичной архитектурой, с уютными скверами, с Невой и набережными, заполненными красивыми людьми. Ленинград чем-то напоминал Варшаву. Один из мостов на Васильевский остров настолько напоминал Николаевский мост в Варшаве в конце Иерусалимской аллеи, что, когда он смотрел вниз, ему порой казалось, что там текут воды Вислы…

После завершения обучения краскомы разъехались к местам дислокации своих полков. Кто в Белоруссию, кто в район Киева, кто южнее. Рокоссовский поехал служить в свою далёкую Бурятию.

В сущности, он возвращался домой. Ведь там, в Забайкалье, его ждала семья — молодая жена и дочь. Дочь родилась 17 июля 1925 года, назвали её красивым и редким именем — Ариадна.

Его 27-й кавполк к тому времени был уже переформирован и получил другую нумерацию — 75-й. Из приказа по 5-й Кубанской отдельной кавалерийской бригады от 7 сентября 1925 года: «Возвратившегося по окончании старшего класса кавалерийских курсов усовершенствования комсостава РККА в городе Ленинграде командира 75-го кавполка Рокоссовского К.