Из тех же черновиков, которые впоследствии были включены в окончательную редакцию мемуаров: «…Командный состав в своём подавляющем большинстве был репрессирован или отстранён от руководства подготовкой вооружённых сил. К руководству войсками были привлечены молодые кадры, не обладавшие достаточным жизненным и командным практическим опытом, — по должностям, на которые они назначались. Как это происходило, сошлюсь только на один пример, как очевидец. В июле 1937 года сменивший маршала Советского Союза Шапошникова, командовавшего в то время Ленинградским военным округом, генерал Дыбенко созвал весь высший командный состав войск округа и объявил нам о том, чтобы мы, вернувшись во вверенные нам войска, каждый выбрал бы себе 2-х лучших лейтенантов и в течение 2–3 месяцев подготовил из них себе заместителей на занимаемые должности. На заданный с нашей стороны вопрос — что же нам после этого делать, — последовал с его стороны ответ, что для нас место найдётся. И действительно, такое место почти для всех нас было найдено. А потом за нами всеми последовал и сам Дыбенко». (Последняя фраза зачёркнута.)

Бывший адъютант Рокоссовского Борис Николаевич Захацкий рассказывал: «Однажды пришло письмо от бывшего следователя НКВД, который когда-то вёл дело Рокоссовского. Маршал поставил на нём резолюцию: «Оставить без внимания». В письме была просьба о встрече, чтобы объясниться, почему следователь так вёл себя, видно, это его мучило. Вскоре пришло повторное письмо. И снова Константин Константинович написал: «Оставить без внимания». Ему было неприятно возвращаться к этой теме. К тому же он считал, что перед ним извинились. Ведь в марте 1940 года после освобождения Рокоссовского маршал Тимошенко (тогдашний нарком обороны) попросил забыть его о трёх годах заключения как о досадном недоразумении и сообщил, что его восстановили в партии, в звании и должности».

Что ж, именно так и бывает: прощения просит не тот, кто виноват, а тот, кто прилагает наибольшие усилия, чтобы чью-то роковую ошибку исправить.

Пока его таскали на допросы и решали, к какому делу лучше пристегнуть, чтобы не так явно видны были белые нитки, его однокашник Жуков сделал головокружительную карьеру, наголову разгромив японцев в Монголии; в Испании на стороне армии республиканцев дрались комбриги и комдивы, а совсем рядом с Ленинградом вспыхнула и в одну зиму закончилась советско-финляндская война. И он ещё не знал, что эхо именно этих событий, сотрясавших хрупкий мир на грани огромной войны, распахнёт дверь его камеры…

Рокоссовского продержали под следствием около трёх лет. Необычно долго. Но и такое случалось. Например, генерал В. В. Крюков, арестованный в 1948 году по так называемому «трофейному делу», под следствием находился более трёх лет. Там тоже дело не клеилось, рассыпалось. Правда, его всё же кое-как собрали, и генерал Крюков пошёл в лагеря на 25 лет сразу по нескольким статьям, в том числе и (как ни парадоксально) по так называемому закону «О трёх колосках».

Что-то подобное хотели пришить и Рокоссовскому. То польский шпион. То японский. Следователи пытались пустить его то по делу забайкальской военно-троцкистской организации, то ленинградского военно-троцкистского центра, то по псковскому заговору. Возможно, Рокоссовскому в какой-то мере помогло и то обстоятельство, что в ноябре 1938 года на посту наркома НКВД Ежова сменил Берия. Поменялись следователи, часть из них поставили к кирпичной стене, другая часть, оставленная на службе, присмирела.