В своей наивности, Алекс просто очаровательна, умилился Гордон. Ведь появись у меня идея соблазнить девушку, никакой так называемый «сильный характер» не устоял бы перед моим знанием женщин. Но я — хозяин своего слова. И я дал его Сэму.

Однако, возможно, она вовсе не девственница, а просто очень неопытна? Интересно, сколько потребовалось бы времени, чтобы научить ее наслаждаться жизнью? Но пока думать об этом не стоит, одернул себя Гордон. Ни сегодня, ни весь месяц, который она проведет в моем доме, я не нарушу свое слово, не опущусь так низко. Но до чего же она соблазнительна! Гораздо соблазнительнее, чем при первой встрече.

Взяв себя в руки, Гордон внес багаж и запер за собой дверь.

— Значит, так, — повернувшись лицом к Алекс, бесцеремонно начал он. — Сейчас я быстренько покажу вам квартиру, потом кое-куда позвоню, и, если вы не будете против, поедем знакомиться с городом.

Алекс, с широко раскрытыми от удивления и восхищения глазами, старалась не отставать от Гордона, который как гид водил ее по пентхаусу. Одно дело — ждать чуда, но совершенно другое — увидеть его. А оттого, что она сейчас видела, можно было просто сойти с ума.

Первое, что ее ошарашило, — это размеры. Все было огромно. И гостиные, и спальни, и ванные комнаты, и кухня. Алекс не верилось, что она будет жить здесь. Девушка едва не вскрикнула от восторга, когда Гордон показал ей ее спальню с огромной кроватью. Покрывало из зеленого шелка, расшитое серебряной нитью, сразило Алекс наповал.

Спальня Гордона — мастер-класс, как он в шутку называл ее, — была выдержана в голубых и в серых тонах. Расположенная рядом ванная комната с серебристо-серыми мраморными стенами, со сверкающей арматурой и с хрустальным светильником на потолке была достойна короля.

Алекс ахала и охала, пока Гордон показывал ей квартиру, но, когда они вышли на балкон, просто онемела. Слово «балкон» вряд ли подходило к этой огромной, тянущейся вдоль всего пентхауса террасе.

Алекс замерла, ошеломленная открывающимся видом на залив и на центральную часть города, видневшуюся в легкой дымке на горизонте. Направо нависала громада моста. Вода под ним выглядела гораздо темнее, чем спокойная гладь залива, в которой уже начинали загораться тысячи огоньков — отражение окон домов, расположенных вдоль набережной. Напротив, как огромный корабль под парусами-крышей, выплывало здание Оперы, знакомое Алекс по открыткам.

Между оперным театром и мостом дугой расположился причал, к которому швартовались паромы, перевозившие пассажиров с одного берега залива на другой, из центральной части Сиднея в его пригород — Северный Сидней.

Алекс посмотрела вниз, где почти рядом с парапетом набережной проходил такой паром. Он скользил так близко, что она смогла разглядеть лица людей, находившихся на палубе и смотревших, как ей казалось, прямо на нее. Наверное, эти люди возвращались домой с работы. Неожиданно девушка подумала, что никогда не вернется в Коулфилд. Она останется в Сиднее навсегда. Такая жизнь — по ней. Именно в таком огромном, суматошном, прекрасном городе.

И, что бы ни случилось с «Роковой женщиной», она остается.

— Ну, и о чем вы задумались? — раздался голос Гордона.

Она вздохнула.

— Как же вам повезло, что вы здесь живете, Гордон.

— Вот везение-то здесь и ни при чем, — резко возразил он. — Ладно, давайте-ка позвоним Сэму. Надо же успокоить старика. Сообщим, что все в порядке.

— О да. Пожалуйста.

Через стеклянную раздвижную дверь они вернулись в гостиную. Огромный толстый зеленый ковер полностью закрывал пол комнаты. Выйдя из гостиной в центральный холл, они пересекли его и через другую дверь вошли в левое крыло квартиры.