|
Знает она обо мне или нет? - Ну, конечно. Где вы? - В отеле “Бендинкс”. - Вы не подождете с часик? К тому времени я закончу срочные дела. Вопреки ее учащенному дыханию, словно она только что бегом преодолела шесть лестничных маршей (как я узнал позже, именно так и обстояло дело), голос звучал энергично и деловито. У меня не было настроения торчать в этом убогом номере. - А если мне подъехать? - спросил я. - О да, приезжайте. У вас есть адрес? Я ответил утвердительно. - Тогда приезжайте, когда вам будет удобно. Хоть сейчас. Она положила трубку. Я спустился с третьего этажа по лестнице. Мои нервы по-прежнему пребывали в скверном состоянии, и я не желал иметь дело со скрипучим лифтом. Я спросил дорогу у боя-негра. Он сказал, что Мэддокс-стрит находится в пяти минутах ходьбы от отеля. Поскольку мне с трудом удалось найти место для парковки машины, я решил идти пешком. Шагая по Мэйн-стрит, я заметил, что на меня обращают внимание. Постепенно до меня дошло, что люди глазеют на мой костюм. Когда идешь по главной улице Парадиз-Сити, встречаешь конкурентов на каждом шагу. Там прямо-таки приходится хорошо одеваться, но здесь, в задыхающемся от смога городе, все казались мне оборванцами. Я нашел Дженни Бакстер в служившей ей офисом комнатке на шестом этаже большого запущенного дома без лифта. Я вскарабкался по лестнице, чувствуя под воротничком шершавую цементную пыль. Перемена обстановки? Ничего не скажешь. Мелиш подобрал мне чудесную обстановочку. Тридцатитрехлетняя Дженни Бакстер была высокой худой женщиной ростом примерно пять футов девять дюймов, с лицом, затененным массой неопрятных черных волос, заколотых на макушке и, казалось, готовых в любой момент рассыпаться в разные стороны. По моим стандартам ее фигуре не хватало женственности. Ее груди были маленькими холмиками, не привлекавшими сексуально, совсем не такими, как у женщин, которых я знал в Парадиз-Сити. Она выглядела слегка истощенной. Невзрачное серое платье она, должно быть, пошила сама: ничем другим нельзя было объяснить его покрой и то, как оно висело на ней. Хорошие черты лица. Нос и губы превосходны. Но что заворожило меня, так это глаза - честные, умные и проницательные, как у ее дяди. Она что-то быстро писала на желтом бланке и, когда я вошел в комнату, подняла голову. С чувством неуверенности я остановился на пороге, недоумевая, за каким чертом я сюда приперся. - Ларри Карр? - У нее был низкий выразительный голос. - Заходите. Едва я шагнул в комнату, раздался телефонный звонок. Она взмахом руки указала мне на второй из двух находившихся в комнате стульев и сняла трубку. Ее реплики, в основном короткие “да” и “нет”, звучали энергично и сухо. Похоже, она владела техникой влияния на собеседника, не давая разговору затянуться. Наконец она положила трубку на рычаг, провела карандашом по волосам и улыбнулась. Улыбка моментально преобразила ее. Это была чудесная открытая улыбка, теплая и дружеская. - Извините, эта штука звонит не переставая. Значит, вы хотите помогать? Я сел. - Если сумею. Я сам не знал, искренне ли говорю. - Но только не в таком красивом костюме. Я выдавил улыбку: - Конечно, но вина тут не моя. |
