|
Ваш дядя не предупредил меня. Она кивнула: - Дядя - прекрасный человек, но его не интересуют детали. Она откинулась на спинку кресла, рассматривая меня. - Он рассказал мне о вас. Буду откровенна. Я знаю о вашей проблеме и сочувствую, но она меня не интересует, потому что у меня сотни своих проблем. Дядя Гарри говорил, что вам нужно оправиться, но это ваше дело, и, по-моему, вы сами должны решить все вопросы. Она положила руки на усеянный пятнами бювар и опять улыбнулась: - Пожалуйста, поймите. В этом страшном городе нужно очень многое сделать, очень многим оказать содействие. Мне не хватает помощника, и у меня нет времени на сочувствие. - Я приехал помогать. - В моем тоне против воли прорвалось раздражение. - Что от меня потребуется? - Если бы я только могла поверить, что вы действительно хотите мне помочь, - произнесла она. - Я уже сказал, что приехал помогать. Так что же я должен делать? Она достала из ящика смятую пачку сигарет и предложила мне. Я извлек из кармана предмет своей гордости, золотой портсигар, недавний подарок Сиднея ко дню рождения. Портсигар был не из простых. Он обошелся Сиднею в тысячу пятьсот долларов. Если угодно, называйте это символом положения. Даже некоторые из клиентов с интересом посматривали на него. - - Может, закурите мои? - спросил я. Она посмотрела на сверкающий портсигар, потом на меня. - Это настоящее золото? - Это? Я повертел портсигар в руке, чтобы она могла разглядеть его во всех подробностях. - О, само собой. - Но ведь он очень дорогой? Мне казалось, что цементная пыль сильнее заскребла шею под воротничком. - Мне его подарили. Полторы тысячи долларов. Я протянул портсигар ей: - Не желаете попробовать мои? - Нет, спасибо. Она вытащила сигарету из своей мятой пачки и с трудом оторвала взгляд от портсигара. - Будьте с ним поосторожнее, - продолжала она. - Могут украсть. - Так здесь воруют? Она кивнула и прикурила от золотой зажигалки. - Полторы тысячи долларов? За такие деньги я могла бы месяц кормить десять моих семей. - У вас десять семей? - Я убрал портсигар обратно в задний карман. - Неужели? - У меня две тысячи пятьсот двадцать две семьи, - сказала она спокойно. Выдвинув ящик обшарпанного стола, она достала план улиц Луисвилла и разложила его передо мной на столе. План был расчерчен фломастером на пять секций. Секции были помечены цифрами от единицы до пяти. - Вам следует знать, с чем вы столкнетесь, - продолжала она. - Давайте я объясню. И она рассказала, что в городе занимаются социальной опекой пять человек, все профессионалы. За каждым закреплена секция города. Ей досталась худшая. Она на секунду подняла на меня глаза и улыбнулась. - Другие от нее отказывались, вот я и взяла ее. Я провела здесь последние два года. Моя работа - оказывать помощь там, где в ней по- настоящему нуждаются. Я могу пользоваться фондами, далеко не соответствующими нуждам. Я посещаю людей, составляю сводки. Данные нужно обрабатывать и заносить в карточки. |
