Гарет бормотал что-то себе под нос, надевая свой лучший наряд. Он шел прощаться к королю.

Де Ваннэ задержался в Виндзоре. Уж и теплые весенние дни наступили, а он все откладывал отъезд. Наконец в Виндзор приехала его мать, властная леди Беатрис.

Леди Беатрис была до крайности сумасбродна. Она пригласила Розу в свои апартаменты. Роза была согласна сколь угодно долго терпеть общество невыносимой старухи, лишь бы не встречаться о Гаретом. Сначала ей удавалось разыгрывать равнодушие, избегая его, но потом вдруг она почувствовала, что может изменить данному себе обещанию, если будет постоянно видеться с Гаретом.

Она слышала, что он пытался уехать из Виндзора на следующий день после поимки Талворка и обратился к королю с просьбой отпустить его, но король Эдуард отказал в просьбе. Гарет проводил все дни при дворе, а Роза коротала время в обществе вздорной леди Беатрис, скрываясь от возлюбленного.

Однажды, в конце великого поста, Алейн пригласил Розу на спектакль заезжей труппы, поставленный на библейскую тему. В антракте они спустились в переполненный павильон, где для благородных гостей были сервированы столы разными напитками и сладостями. Алейн принес Розе кружку разведенного меда.

Едва она поднесла ее к губам, как увидела выразительное лицо лорда Гарета. Толпа словно испарилась. Остались только двое. Он и она. Роза изо всех сил вцепилась в кружку, чтобы сдержать дрожь рук. Боже правый! Какая мука – мечтать о нем, вставая, и ложиться спать с его именем на устах! Но видеть его – это просто непереносимо!

Подчиняясь своей воле и данной себе клятве, Роза отвела глаза в сторону и присоединилась к беззаботно веселящимся придворным. Но даже когда она уходила, по-прежнему чувствовала на себе испепеляющий взгляд Гарета. Он спрашивал. Он взывал.

Гарет проклинал свой каприз, который привел его на инсценировку. Он целыми днями обсуждал военные вопросы с капитаном королевской охраны и советниками и утомился от бесконечных разговоров. Гарет жаждал деятельности. Он пришел на спектакль, пытаясь избавиться от неприкаянности души, но расстроился еще сильнее. Гнев нарастал по мере того, как он следил за Розой. Их прежняя любовь казалась ему теперь волшебным воспоминанием. Теперь это была не Роза! Это была блестящая леди, любимица Виндзора, но не та Роза, которую он знал.

Она даже не глянула в сторону своего прежнего хмурого возлюбленного с холодных северных болот.

Но Гарет не мог не заметить отрадную особенность в ее поведении. Глаза Розы блестели более обычного, смех звучал громче, а манеры стали как у ветреной придворной дамы. Ее соблазнили нравы королевского двора?

Гарету хотелось выбросить из головы нечаянную встречу, но отчего-то она запала ему в душу.

Роза боялась, что в любой момент маска равнодушия упадет с лица, и она бросится Гарету в объятия. Ей следует держаться от него подальше! Особенно тяжело Розе стало, когда она заметила его потерянный взгляд. Какой болью, каким разочарованием были полны у Гарета глаза!

Но Роза твердо решила спасти возлюбленного от смертельней опасности. Пусть гнев кипит в его глазах! Пускай он ее возненавидит! Все, что угодно! Главное – чтобы он остался жив.

Джайлс, по-прежнему пребывавший при дворе, шепнул ей:

– Отлично сыграно, миледи!

Страдая от невыносимой печали, она отвела глаза. В душе закипали горючие слезы. Роза резко запахнула плащ и вдруг заметила, что на ней сине-фиолетовая мантия, та самая, которую подарил ей Гарет. Она приятно пахла мехом кролика. На Розу нахлынули воспоминания о Мастерсоне. Как ей тогда не нравился город! Но сейчас она думала о Мастерсоне как о доме. Ей было интересно, где сейчас Мейв и Седрик, здоровы ли малыши Мэг. Она даже по Кейт соскучилась! Ей захотелось увидеть всех снова. Здесь, при дворе, благородные дамы и вельможи искали благосклонности, не дружбы.