Вот и всё.

   Гроб опущен в землю.

   Я чувствую руки у себя на спине. Успокаивающие, поддерживающие. Кто-то касается меня лишь мельком, кто-то задерживает руку. Они хотят, чтобы их поддержку ощутили. Хотят разделить со мной горе, продемонстрировав таким образом собственную человечность.

   Но мне на это наплевать.

   Не из этого я черпаю свою силу.

   И не из знания того, что всех нас ждет вечный покой.

   Моя сила никак не связана с банальностями и клише этого мира,с этимипубличными выражениями сочувствия, присылаемыми по почте открытками с соболезнованиями, цветами и телефонными звонками.

   Силу мне дает ярость. Раскаленная добела ярость, которая сжигает все мое существо, наполняет каждое мгновение моего бытия.

   Она – результат имеющегося у меня плана.

   Результат того, что я знаю.

   Знаю, что каждый виновный обязательно умрет.

   Глава 1

   Сестра закончила срезать гипс, и инспектор Ким Стоун смогла вздохнуть свободно. Все пять пальцев на ноге выглядели вполне нормально.

   Наконец-то она чувствует, как свежий, прохладный воздух овевает сухую кожу…

   От удовольствия Ким громко вздохнула и, наклонившись вперед, почесала свою голень. То самое место, боль в котором сводила ее с ума последние шесть недель.

   – Ну как, получше? – спросила сестра.

   – Конечно, черт побери, – ответила Ким, с такой силой расчесывая ногу, что кожа заалела под ее ногтями.

   И все-таки удовольствие, которое Стоун получала от этой процедуры, ничем не походило на то, о котором она мечтала в течение шести недель беспрерывных мучений. Бывали ночи, когда Ким была на грани того, чтобы самой срезать этот чертов гипс и почесать ногу, но ее сдерживали мечты о том, какой кайф она испытает, когда все наконец будет позади. И вот теперь этот кайф закончился как-то слишком быстро…

   Сестра протянула ей влажную салфетку, и Ким с благодарностью протерла кожу, которая все это время находилась под гипсом.

   Затем подвинулась к краю кровати, а сестра меж тем отбросила в сторону ее гипс. Шесть недель он давил на ее левую ногу день и ночь, и теперь, когда она от него освободилась, Ким показалось, что нога сейчас поднимется в воздух и полетит.

   Успокаивающая рука опустилась на ее бедро.

   – Не так быстро, инспектор. – По лицу сестры было понятно, что она знает что-то, что неведомо Ким. – Через несколько минут придет доктор Шах. Гипс мы сняли, но еще не все закончилось.

   И она похлопала Ким по ноге, словно говорила с маленьким ребенком.

   – Ну да. У меня в некоторых местах…

   – А-а-а, миз Стоун, – раздался голос доктора Шаха. – Вижу, что сегодня, как и всегда, вы у нас абсолютно спокойны…

   – Док, я просто хочу вернуться…

   – Грустно, когда тело отказывается подчиняться твоей воле, правда?

   Услышав этот легкий, жизнерадостный тон, Ким прищурилась.

   Доктор Шах посмотрел на нее сквозь очки так же, как смотрел на нее, когда Стоун привезли к нему сразу же после смерти ее коллеги.

   Этот спокойный, мягкий голос смог погасить ее ярость, когда она рвалась встать с больничной койки и куда-то бежать. Куда – сама не знала. Все, что Ким помнила в тот момент, – это что ее коллега лежит весь переломанный на полу в колокольне, а ее насильно увезли в больницу.