— Да, но причем тут грехи? — спросил я.

— Вы чем-то удивлены, доктор Карпентер? — спросил Свенсон. — Лейтенант Рэберн еще слишком молод, чтобы иметь за плечами грехи. Он имеет в виду корабельную инерциальную навигационную систему — в прошлом это устройство предназначалось для наведения межконтинентальных ракет, а теперь оно используется на подводных лодках, особенно на атомных. Тут я уж вам ничем помочь не могу, зато Уилл заговорит вас до потери сознания, если ухитрится поймать в каком-нибудь углу. — Капитан взглянул на карту. — Как, по-вашему, док, мы быстро движемся?

— Я все еще не верю своим глазам, — сказал я.

— Мы вышли из Холи-Лоха чуть раньше, чем я рассчитывал, около семи, — признался Свенсон. — Я решил провести несколько пробных погружений на малом ходу, чтобы отдифферентовать лодку, но это оказалось ни к чему. Даже без двенадцати торпед в носовом отсеке дифферента на корму практически не было, как я и ожидал. Размеры «Дельфина» так велики, что плюс минус несколько тонн тут или там большой роли не играют, так что мы мчимся вперед…

Свенсон вдруг умолк, взял у матроса листок бумаги, который тот принес, погрузился в чтение. Потом, мотнув головой, он отошел в дальний угол центрального поста и, увидев, что я последовал за ним, посмотрел мне прямо в глаза. Лицо капитана по-прежнему оставалось серьезным.

— Мне очень жаль, — сказал он, — но майор Холлиуэлл, начальник дрейфующей станции… Прошлой ночью вы говорили, что он ваш самый близкий друг?

Я почувствовал, как у меня перехватило горло. Я кивнул и взял у него радиограмму. В ней говорилось вот что:

«Последнее радиосообщение с дрейфующей полярной станции «Зебра», — довольно отрывистое и путаное, получено в 9 часов 45 минут по Гринвичу британским траулером «Морнинг стар», который уже выходил на связь с полярниками. В сообщении говорится, что начальник станции майор Холлиуэлл и еще трое полярников, чьи имена не были упомянуты, то ли находятся в крайне тяжелом положении, то ли уже умерли — никаких уточнений не приводится. Остальные — число их также не уточняется — серьезно пострадали в результате взрыва и пожара. Последующую информацию: о наличии продовольствия и горючего, о погодных условиях и трудностях, связанных с передачей радиосообщений — расшифровать почти не удалось. Из искаженного радиосигнала явствует, что оставшиеся в живых люди находятся в одном сборном домике, лишенные возможности передвигаться из-за ухудшения погоды. Наиболее четко были расслышаны слова «ледяной шторм». Судя по всему, дальше уточнялись скорость ветра и температура воздуха, однако разобрать последнюю информацию не удалось.

«Морнинг стар» неоднократно пытался выйти на связь с дрейфующей станцией «Зебра» сразу же после получения последнего радиосигнала. Но подтверждения, что его слышат, траулер не получил. По требованию Британского адмиралтейства «Морнинг стар» покинул район рыбного промысла и в настоящее время движется в направлении ледяного барьера, где ему предстоит прослушивать эфир дальше. Конец сообщения».

Я сложил бумагу и вернул ее Свенсону. Тот снова сказал:

— Мне очень жаль, Карпентер.

— В крайне тяжелом положении или умерли, — повторил я. — Какая разница — если пожар случился на льдине, зимой? — Я даже не узнал свой собственный голос, он сделался глухим, безжизненным, как будто говорил кто-то посторонний, лишенный чувств. — Джонни Холлиуэлл и трое его товарищей. Джонни Холлиуэлл. Такие, как он, встречаются нечасто, капитан. Замечательный человек. В пятнадцать лет, когда умерли его родители, он бросил школу и посвятил себя брату, тот был на восемь лет младше.