Здесь. Элеонора сняла фонарь с опоры и вгляделась в стойло. Средиземноморский сокол на кресте блеснул крыльями в неровном свете, готовый, казалось, взлететь. Теперь ей нужно было найти Эрве.

Храп оборвал ее мысли. Она хотела бежать, потом осмотрелась. Еще один храпящий звук нарушил вечернюю тишину, на сей раз он явно раздавался из кареты.

Элеонора осторожно отодвинула запор дверцы кареты и открыла ее. Мертвецки пьяный Эрве распластался на одном из сидений. Элеонора грязно выругалась по-венгерски.

Десять минут спустя мокрый и бессвязно бормочущий Эрве сидел, ругаясь, в дверном проеме кареты.

– Для чего вы это сделали? – жаловался он, глядя на пустое ведро, качавшееся у нее в руке. Он, как пес, потряс мокрой головой. – Вы отрезвляете меня.

– Именно так, – произнесла Элеонора театральным шепотом. – И говори потише.

– Почему? – воинственно спросил Эрве. – Вы удираете от монсеньора или как? Я думал, вы лучше. Я начал вас любить, чего со мной раньше никогда не было. Ну, если вы убегаете, не ждите от меня помощи. Месье стоит десяти таких, как вы.

– Конечно, Эрве, – мягко сказала Элеонора. – Но я бегу к нему. Его похитили, а четыре швейцарских гвардейца охраняют мою дверь, чтобы быть уверенными, что я не последую за ним. – Эрве скептически и с подозрением посмотрел на Элеонору. Она усмехнулась и, слегка оправив платье, добавила: – Дверь для слуг.

Эрве фыркнул смехом.

– Может быть, я все еще люблю вас. – Он увидел саквояж у ног Элеоноры, нахмурился и недоверчиво спросил, выпятив подбородок в направлении саквояжа:

– Куда они спрятали месье? Он уезжал только один раз, когда ездил с вами в Валерию.

– Они упрятали его в… – начала Элеонора, но у нее перехватило горло при мысли о том, что Ахилл находится в этом месте. Она набрала воздуха и сказала: – Они упрятали его в монастырь Рансе. Я не знаю, где он находится, но думаю, что недалеко от Пассау. Мы должны найти и вызволить Ахилла оттуда.

Эрве искоса посмотрел на нее:

– Зная месье, можно сказать, что он пьет их вино и дает советы, как сделать его лучше.

– Но не с этими монахами, – возразила Элеонора почти плачущим голосом. Она быстро рассказала Эрве об ужасах, возможно, окружающих Ахилла, и закончила мольбой: – Помоги мне найти это место и освободить Ахилла!

Кучер вскочил на ноги. Он выхватил ведро из рук Элеоноры и подошел к лошадиному корыту в дальнем конце образуемого каретами прохода, где вылил себе на голову еще одно ведро воды. Потом с фырканьем потряс головой, а когда он подошел к ней, с его длинного пальто из бычьей кожи все еще стекала вода.

– Я знаю, как найти выход, – сказал он.

Эрве исчез в комнате, где гуляли конюхи, и секунду спустя появился снова.

– Около деревни, называемой Бранау. В часе езды на лошади. На карете – два.

– Едем, – распорядилась Элеонора, и Эрве согласно кивнул.

– Оседлаем Широна и еще двух лошадей. Украдем, раз вам надо, самых быстрых, которые могут идти в горы по бездорожью. И обмотаем их копыта соломой. Нет необходимости сообщать о нашем отъезде епископской гвардии.

С тщательностью, не соответствующей его пьяному состоянию, Эрве поставил книги в отделение для багажа, повернулся и повел Элеонору в конюшни. Через минуту они были уже на пути в горы.

– Вот он, – прошептал кучер, отодвигая низко нависшую ветку. Элеонора посмотрела вниз с выступа горы, на которую они только что взобрались. В лунном свете длинное каменное здание, казалось, извивалось на склоне горы, скрывающейся за его высокими стенами.