– Ы‑ы‑ы… – ответствовала девочка с хутора. – Это один раз всего было! Ну, два… Самое большее – три…

– Вот они, города! – взревела ведьма и для пущего эффекту грохнула об пол большое фарфоровое блюдо. – Все зло от городов! Где благочиние? Где исконное отеческое богопочитание? А ну, собирай сундук! Домой едем! Не допущу, чтоб моя племянница публичной девкой заделалась!

– К сожалению, это невозможно, – вновь попытался встрять Гарбагот. – Сегодня в полдень мы с госпожой Вайрой… в смысле Валоной… неважно! Так вот, мы сочетались законным браком. На алтаре Великой Тьмы. Она моя жена.

– И что? – ведьма потрясла в воздухе метлой, с прутьев которой посыпались синие искорки. – Еще десять лет обучения, потом приезжай, забирай суженую. Не потерплю, чтобы невинное дитя бесчестили!

До поры, до времени мы стояли за шторами, прикрывавшими дверной проем, но вскоре Урсэ решил, что настал наш час.

– Правильно, госпожа Хильдефрида, – сид ворвался в комнату и потащил меня вслед. – Домой, домой, на хутор! Свиней пасти, жизненного опыта набираться! Тем более, что у нас натуральная принцесса есть!

– А ты кто такой? – рявкнула уважаемая дама. – Это что за фитюлька размалеванная?

– С вашего позволения, король сидов Урсэ Первый, – сид стянул с головы свой отвратительный серый колпак и диадема засверкала тысячами искр. – Досточтимая леди, которую вы столь пренебрежительно обозвали «фитюлькой», есть не кто иная как ваша добрая монархиня Валона Медиоланская.

Тут дар речи потеряли и Гарбагот, и Хильдефрида. Я вышла вперед и сделала вежливый реверанс.

– Не ждали?

– Вот и чудненько, – пророкотала ведьма, растягиваясь в улыбке. – Ты, милочка, королевствуй, а мы в деревню поедем. Ты девка городская, по косметике видно, управишься.

Она грозно взглянула на колдуна и, погрозив кулаком, рыкнула:

– И чтоб духу твоего в моих Малых Бобрах не было! У‑у, совратитель!

Роскошная Хильдефрида схватила любимую воспитанницу и потащила к двери, хотя та отчаянно упиралась. Гарбагот стоял ни жив, не мертв.

– Какая женщина… – наконец выдавил маг с Кумарийских болот. – Ну‑с, а с вами что прикажете делать?

– Убирался бы ты подобру‑поздоровому, – оскалил в улыбке мелкие острые зубки Урсэ. – Война за трон Медиолана проиграна.

– А она еще и не начиналась! – новый голос со стороны дверей. Мне почудилось, что вернулась Вайра, ибо стоявшая возле занавесей девица в зеленом охотничьем костюме была как две капли воды похожа и на меня, и на воспитанницу громоносной ведьмы. За спиной девушки виднелись чьи‑то до боли знакомые физиономии. Герои явились.

Любопытно, как они выбрались из тюрьмы?

Глава восьмая. На круги своя

Любовь, как это стократно указывалось классиками, есть чувство неведомое, таинственное и логическому осмыслению не поддающееся.

Случалось, что и короли брали в жены служанок, и королевы путались с конюхами, а конюхи изменяли королевам с ведьмами. Всякое бывало. Ромео и Джульетта, Петрарка и Лаура, Данте и Беатриче, Елизавета Английская и Фрэнсис Дрейк…

Нынешняя коллизия сразу напомнила мне знаменитый любовный треугольник в составе короля Артура, Ланселота Озерного и Гвиневеры. Короче, двое претендентов на благосклонность благородной дамы.

У меня на Теодории, замечу, наличествуют несколько государств, в которых процветает конституционная монархия. Те же самые короли, принцы‑принцессы‑герцогини, невинные и не слишком семейные интрижки, периодически кто‑нибудь начинает крутить шуры‑муры с гусарами‑гвардейцами или привлекательными горничными… Но, по крайней мере, на Теодории адюльтер совершается с соблюдением правил приличия – случаются, конечно, и дуэли, а вот четыре месяца назад принцесса Бланка отравилась крысиным ядом от несчастной любви к смазливому сыночку дворецкого, у которого, увы, была нетрадиционная сексуальная ориентация.