Лерыч рассмеялся, покачал головой.

– Убить тебя и уйти. Поверь, это для меня так просто.

Паша боязливо отвел глаза в сторону.

– Я знаю, что ты зверь. Ты даже не раскаиваешься за всех тех, кого отправил на тот свет. А я вот не могу. Ночи не сплю. Закрою глаза, и передо мной Борисов с Танюхой стоят. И еще тот охранник. Зачем я только связался с тобой, – Паша обхватил голову руками и сидя на корточках, стал раскачиваться как маятник из стороны в сторону и стонать. Было заметно, что в своих душевных переживаниях он не притворяется.

И глядя на него, Лерыч подумал: уж не сходит ли бородатый с ума? И если пока не сошел, то он уже, кажется, на грани этого. Поэтому надо успеть, заполучить как можно скорей назад свои деньги. И он Пашу даже бить не стал, сказав:

– Убивать тебя, Паша, я не стану. Очень мне нужно.

Паша поднял голову, посмотрел на Лерыча воспаленным взглядом психически нездорового человека. Кивнул.

– Понимаю. Ты пришел за своими деньгами? Ну так забирай, – он раскинул руки в стороны, показывая этим жестом, что Лерыч может обыскать всю квартиру. Но Лерыч даже не двинулся с места, потому что понял: денег здесь нет.

– Паша, сволочь, верни мне мои деньги. И я уйду.

Паша закатился истеричным смехом, как будто издеваясь над Лерычем.

– Деньги? Нет у меня денег. Я их оставил там, в баллоне.

Лерыч наклонился, ладонью шлепнул бородатого по лицу. Видно Паша еще не очухался от неожиданной встречи.

– Что ты мелешь, придурок? В каком баллоне?

– Баллон от колеса трактора «Беларусь». Он валяется там возле дороги, когда идешь на платформу, – Паша махнул рукой, словно баллон валялся именно в той стороне.

Лерыч прислонился спиной и головой к стене. Похоже было, что бородатый сейчас ему не врал. Он бы наверняка отдал деньги, если бы они были у него тут в квартире. Сегодня, убегая от ментов, Лерыч видел в кустах этот валявшийся баллон. Ну разве он мог подумать, что эта небритая образина спрячет в него деньги.

Он закрыл глаза и застонал, чувствуя себя нехорошо.

– Сволочь ты, Пашка. Мразь.

Бородатый и не думал возражать, податливо кивнул, соглашаясь.

– Правильно все. Я – сволочь. Я – мразь. – Кажется, ему сейчас было все равно, что произойдет с ним. Он только твердил, чтобы Лерыч не трогал его старуху мать.

– Да? Ты хочешь, чтобы я ее не трогал? – закричал Лерыч, показав в руке опасную бритву. – Да я перережу ей глотку, если ты не привезешь мне деньги. Сейчас твоя мать придет из магазина и будет сидеть тут со мной. И мы будем ждать. А ты поедешь туда, вынешь из баллона деньги и привезешь их мне сюда. Понял? Если не хочешь, чтобы я перерезал твоей маменьки горло, как поганой овце. Слышишь меня, гад?

Паша слышал, о чем говорил ему Лерыч и понимал, что выхода у него нет.

– Ладно. Я привезу, – сказал он. Но сказал как-то не так. В голосе слышалось что-то заговорческое, даже угрожающее и оно не понравилось Лерычу.

Они сидели в кухне и ждали, пока вернется Пашина мать. И когда в двери раздался звонок и Паша было кинулся в прихожую, Лерыч удержал его, схватив за плечо и ткнув стволом пистолета в лоб.

– Сиди тут. Я сам открою.

Анна Егоровна Мареева была поражена появлением в этой их квартире Лерыча не менее, чем ее сын.

– А, а! – выкрикнула она испуганно, выронив из руки сумку. Хотела отскочить на площадку к соседней двери, но Лерыч схватил ее за руку и втащил в прихожую. Поднял и занес сумку.

Видя, что пожилая женщина испуганно жмется в угол, улыбнулся.