— Знаний.

— Знаний! Зачем они тебе, мой Боже!

— Хочу понять то, что мне непонятно.

— Что же ты желаешь понять?

— Кучу вещей, к примеру — ты спрашивал, девственница ли я?

— Да.

— Ну вот, я ответила, что не знаю, а ты рассмеялся.

— Правильно.

— Так что же означает быть девственницей?

— Это когда тебя еще не осыпал ласками ни один мужчина.

— В таком случае, отныне я уже не девственница?

— Почему ты так решила?

— Мне показалось, сегодня утром ты меня ласкал.

— Ласка ласке рознь, дитя мое, сегодня утром я тебя гладил, и очень нежно…

— Ода!

— Но от таких прикосновений девственности не лишаются.

— А от каких лишаются?

— Следует прежде разъяснить тебе понятие девственности.

— Разъясни непременно.

— Это будет нелегко.

— Ничего, ведь ты такой умный!

— Девственность — это физическое и нравственное состояние, в котором пребывает всякая девушка, никогда не имевшая любовника.

— А что значит иметь любовника?

— Совершить с мужчиной любовный акт, с помощью которого продолжается человеческий род.

— И мы еще не совершали этого самого акта?

— Еще нет.

— И поэтому ты мне не любовник?

— Пока я могу назваться лишь твоим возлюбленным.

— А когда ты станешь моим любовником?

— Как можно позже.

— Неужели это столь тебе противно?

— Напротив, это то, чего я жажду больше всего на свете.

— О мой Боже! Как досадно! Опять перестаю понимать.

— Существует особый алфавит счастья, моя прекрасная маленькая Виолетта, и заслужить звание любовника женщины — означает дойти в нем до буквы «Z». Прежде следует освоить целых двадцать четыре буквы, из которых начальной «А» является поцелуй руки.

Я поцеловал ее маленькую руку.

— До какой же буквы ты дошел сегодня утром?

Я вынужден был признать, что оказался весьма близок к «Z», перепрыгнув через изрядное число гласных и согласных.

— Ты смеешься надо мной.

— Клянусь, что нет; видишь ли, милый ангел, я стремился как можно дольше постигать этот сладостный алфавит любви, где каждая буква — новая ласка, сулящая блаженство. Мне хотелось постепенно, один за другим, срывать нравственные покровы с твоего целомудрия, подобно тому как я буду сбрасывать с тебя одежды.

Будь ты одета, каждый предмет, от которого я бы тебя освобождал, открыл бы моим взорам нечто новое, неизведанное, очаровательное: шею, плечо, грудь и мало-помалу все остальное. Но я, как дикарь, проскочил эти прелести, пожирая глазами твою нетронутую наготу, а ты и не ведала, чем одаривала меня и сколь была расточительна.

— Оказывается, я вела себя неправильно?

— Нет, что ты, какой тут может быть расчет — я так люблю, я так хочу тебя.

Я распустил ее витой пояс, платье соскользнуло; она сидела у меня на коленях в одной сорочке.

— Хочешь узнать, что такое невинность? — я уже не владел собой. — Ладно, сейчас скажу, иди ко мне поближе, погоди… целуй меня в губы!

Я прижал ее к своей груди; она обвила руками мою шею, задыхаясь от желания.

— Чувствуешь мою руку?

— Ах, да, — ответила она, вся дрожа.

— А мой палец, ощущаешь его?

— Да… да…

— Я сейчас прикасаюсь к тому, что зовется невинностью.