— Оп, — хлопнул я руками. — Так давай грохнем камень? Ты же наверняка знаешь, как это сделать.

— Конечно, — ответил Хауст. — Вообще легче легкого. Хватит какой-нибудь хорошей кувалды на самом деле. Ну или из автомата очередь.

— И? — почувствовал я себя тупым.

— И на это Роркх рассчитывает. Что кто-нибудь в мире расколет камень или убьет проводника-Древнего. И тем самым нарушит Договор о Войне.

— И что будет?

— Как и в любой игре. Дисквалификация нарушителя. Ему не придется соблюдать условия, просто соберет все силы и вторгнется. Договор нельзя нарушить, хоть мухлевать иногда можно. Например, я, как Древний не подпадаю под Договор. Меня можно убить. Только вот тогда мир обязательно нарушит правила, ведь некому будет их объяснить. И снова победа Роркха. Хотя и все по правилам.

— Я думал ты бессмертный. Йорк рассказывал.

— В Роркхе да. Но только в этот раз, так как я проводник. В реальном мире и в следующих боевых аренах я стану просто Древним. Одна жизнь на одну войну. Но сейчас есть некоторые преимущества. Например мне не нужна капсула для погружения.

— Это как так?

— Мое тело — часть кристалла. Роркх, который Город, тоже часть кристалла. По сути я одновременно и тут, и там. Переключаюсь, когда захочу.

— Извини, — произнес я.

— За что? — удивился Хауст.

— За лаву. И за Стужу. И вообще. Одно дело быстрая смерть под хоть каким-то блокиратором. А другое дело…

— Брось, — отмахнулся Хауст. — Но если тебе легче станет, то извинения приняты. Но так-то я привык к боли. Она делает сильнее.

— Я слышал. Про тебя и Юмидая. Говорят, ты сотню раз умер, чтобы стать сильнее.

— Сто семьдесят три, если верить Юмидаю. Ничего страшного. Пару лет отходняков и вот я уже почти в норме, — ухмыльнулся Мечник своей самой безумной улыбкой.

— А ханты? Неписи в Роркхе? — спросил я самое важное.

— Копии, — произнес Хауст и я облегченно выдохнул. — Они все давно мертвы. Роркх воссоздал их в качестве декораций. Ну и марионеток для игроков. Но все равно, если бы ты продал душу Джекса, я бы убил тебя в обоих мирах. Из принципа.

— Не хочу напоминать, — произнес я осторожно. — Но ты сам же сказал. Это ведь не твой брат.

— Названный брат.

— Тем более.

— Наоборот. В нашем мире клятвы имели вес. Любые. И братская клятва куда сильнее родства по крови. Да, Джекс умер, а твой хант лишь его точная копия. Но это все, что у меня было все эти годы. Причем Роркх воссоздал его в момент самого начала нашей войны. То есть этот Джекс даже не помнит, как сражался и умер в нашем мире.

— И раз уж мы об этом заговорили… Зачем все это? Если твои слова правда, то мы уже проиграли? Роркх копит силы, чтобы стереть и нас?

— Да. А затем город из твоего мира станет новой ареной для следующего. Роркх возьмет темных богов из ваших религий и придаст им форму. А у вас их большое разнообразие. Светлых тоже возьмет, но толку?

— Я тебя слушаю, Хауст, но все равно пока не понимаю. Для меня Роркх, это все же игра.

— Это она и есть.