— Нет, Мигель, нет! Бог отвратил свой взор от нашей несчастной страны, мы можем ожидать только катастроф. Я не хочу, чтобы Эрмоса появлялась здесь.

— Эрмоса испытала ту же самую неприятность, что и вы, час тому назад.

— Это было час тому назад?

— Да, приблизительно.

— О, все это дело доньи Марии-Хосефы, матушка!

Дон Мигель рассказал о том, что произошло на даче в Барракасе и затем прибавил:

— Впрочем, во всем этом нет еще никакой серьезной опасности. Луиса они не найдут, я за это ручаюсь. Чтобы обеспечить Эрмосе и вам спокойствие, я поспешу предупредить Викторику о личных доносах, направляемых к Росасу с целью дискредитировать полицию. Что касается меня, то мне решительно нечего бояться! — проговорил Мигель, чтобы внушить дамам немного веры в будущее, хотя этой веры начинало недоставать и ему самому.

— Матушка, — сказала девушка, — так как теперь ничто не помешает Эрмосе навестить нас, то я хотела бы, чтобы она и Мигель обедали у нас и мы закончили бы этот день вместе.

— Да, да, — отвечал Мигель, — я хотел бы, чтобы мы были вместе и более не разлучались!

Но страшное предчувствие сжало сердце отважного молодого человека.

— Хорошо, пошли за нею! — отвечала дочери мадам Бар-роль.

В эту минуту раздался стук в дверях гостиной.

Все замерли.

Наконец, Мигель встал, открыл дверь и сказал:

— Это Тонильо. Что такое? — прибавил он, отводя своего слугу в переднюю, чтобы дамы ничего не могли расслышать в том случае, если он узнает еще о какой-нибудь неприятности.

— Дон Кандидо здесь! — отвечал Тонильо.

— Где это?

— Под навесом.

В два прыжка молодой человек очутился возле своего профессора.

— Что нового о Луисе? — быстро спросил он.

— Ничего, он доволен, спокоен, отдыхает. Дело идет о тебе.

— Обо мне?

— Да, о тебе, молодой безумец, ты стремишься в…

— В преисподнюю, хорошо. Но что же случилось?

— Слушай.

— Живее!

— Тише, слушай. Викторика говорил с Мариньо.

— Хорошо.

— Мариньо с Бельостехи.

— Дальше.

— Бельостехи с Араной.

— Дальше.

— А я слышал разговор Бельостехи с Араной.

— Результат всего этого?

— Результат тот, что Бельостехи сказал Аране, что, по словам Мариньо, Викторика сообщил этому последнему, будто он отдал приказание комиссару твоего участка следить этой ночью за твоим домом, так как в отношении тебя существуют страшные подозрения.

— Ого! Очень хорошо! Что еще?

— Что еще?! Ты находишь, что мало того, что тебе угрожает чудовищная, огромная опасность, которая, естественно относится и ко мне, так как всем известны наши взаимные отношения, тесные, дружественные, родственные? Ты хочешь…

— Я хочу, чтобы вы подождали меня минутку, мы продолжим этот разговор в экипаже по дороге отсюда ко мне.

— Я у тебя в доме, безумец?!

— Подождите, мой дорогой друг! — отвечал Мигель, оставляя его под навесом.

— Тонильо, садись на мою лошадь и возвращайся домой! — сказал он своему слуге.

— Что случилось? — спросили дамы, когда молодой человек вернулся в гостиную.

— Ничего, новости о Луисе. Он нетерпелив, безумствует от желания выйти из Своего убежища, чтобы явиться в Барракас, но я отправляюсь к себе и напишу ему одно слово, которое вернет ему благоразумие.