|
Не было ни многотысячных отрядов восставших, ни обещанных складов с провиантом, ни воды. А турецкое войско вместо того, чтобы поднять бунт против своих начальников и разбежаться, взяло русских в окружение... Петр, сидя в осажденном лагере, до того пал духом, что, направив к великому визирю своего посла Шафирова, приказал добиваться мира любой ценой. Если потребуется, не только отдать Турции все завоеванные на юге земли, но и вернуть шведам всю Прибалтику, кроме Петербурга, а если шведам этого покажется мало, отдать им и Псков с прилегающими землями... Словом, ведено было «соглашаться на все, кроме рабства». К счастью, турки вовсе не собирались вести дипломатические баталии в защиту шведских интересов (иначе, вполне возможно, в Пскове сегодня говорили бы по-шведски). Однако в отстаивании своих интересов преуспели. Шафиров и великий визирь Балтаджи Мехмет-паша подписали трактат, по которому Россия обязывалась вернуть Турции Азов, срыть свои крепости, Таганрог и Каменный Затон, уничтожить русские корабли на Черном море, не вмешиваться в польские дела, не держать в Польше войска, отказаться от содержания в Стамбуле постоянного посольства (что по меркам того времени было неслыханным унижением российской дипломатии). Горькая ирония заключается в том, что после первого сражения турецкие войска, даже янычары, отнюдь не горели желанием идти в бой. Турки поймали Петра на самый примитивный и наглый блеф... В Прутском походе русская армия потеряла 27 285 человек. Из них в боевых действиях погибли только 4800, остальные — от жажды, болезней и голода. Однако, вернувшись в Петербург, Петр поступил совершенно по-советски — устроил пышный парад, словно это он остался победителем и безусловным триумфатором... На фоне столь трагической неудачи почти незамеченной прошла и забылась надолго гибель в Хиве двухтысячного отряда князя Бековича-Черкасского, отправленного реализовать очередной преждевременный петровский прожект — разыскать старое русло реки Аму-Дарья и направить ее течение в Каспийское море... В заключение стоит сказать, что, вопреки устоявшейся точке зрения, в главных военных походах Петра значительную часть армии составляли все же не «полки нового строя», а те самые стрельцы, которые считаются «отмененными и распущенными» еще в самом начале XVIII в. К 1708 г. в строю еще было 14 старых стрелецких полков, а многие их тех, что именовались «солдатскими», на деле были опять-таки старыми стрелецкими... А всеобщая милитаризация жизни привела к тому, что даже «лихие люди» в массовом порядке поддавались новым веяниям — одни имели на вооружении пушки, другие (в Орловской провинции) выстроили себе укрепление «военного образца», где и сидели вместо традиционных чащоб и пещер. В Лихвинском уезде некий разбойник Сиротка одел свою шайку в военные мундиры, а при себе постоянно держал «почетный караул с фузеями и шпагами»... ЗАКОН, ЮСТИЦИЯ, ПРЕСТОЛОНАСЛЕДИЕ Допетровская Россия отнюдь не представляла собой некую «черную дыру» в области законодательства. Наоборот, за последние шестьсот лет сложились правовые традиции и законоустановления, пусть и уступавшие западноевропейским, но не намного. Можно ради экономии места отослать читателя к книге профессора М.Ф. Владимирского-Буданова, считавшейся в 1886 лучшим университетским курсом, и переизданной в 1995 г.: «Обзор истории русского права». Даже беглое знакомство с этим трудом способно многому научить... [40] Петр, ломавший, такое впечатление, все, до чего мог дотянуться, по сути, ликвидировал старую систему русского права, переведя страну в режим «чрезвычайщины». Россия управлялась не законами, а царскими указами, полностью игнорировавшими прошлый опыт. |
