– Чем больше я, Пантоха, ломаю голову над этим делом, тем меньше понимаю. – Генерал Викториа опирается головою на руки, генерал Викториа смотрит на него лукаво, с удивлением, завистью, подозрением. – Скажите откровенно, как на духу. Почему вы пошли на такую глупость? Обезумели от горя, потеряв любовницу?

– Клянусь Богом, мои чувства к этой рабочей единице абсолютно не повлияли на решение, мой генерал. – Капитан Пантоха стоит вытянувшись, капитан Пантоха, не двигая губами, считает: шесть, восемь, двенадцать – ордена на мундире Президента. – В своем рапорте я написал чистую правду: я поступал так, думая о благе армии.

– Поэтому, воздавая воинские почести проститутке, величал ее героиней, благодарил за то, что она не жалела тела для солдат. – Тигр Кольасос выбрасывает клубы дыма, Тигр Кольасос кашляет, с ненавистью смотрит на сигарету, шепчет: сам себя убиваю. – Ты, приятель, служишь нам дурную службу. Еще что-нибудь в этом духе, и опозоришь нас на веки вечные.

– Поспешил я в отставку, надо было дать последний бой. – Отец Бельтран откидывается в гамаке, отец Бельтран смотрит на небо, вздыхает. – Признаюсь тебе, я скучаю по лагерной жизни, по караулам, по нашивкам. Все эти месяцы мне каждую ночь снятся шпаги и сигнальный рожок. Пытаюсь снова вернуть мундир, и, кажется, дело идет на лад. Не забудь таблеточки, Лохмушка.

– Мои сотрудницы были так потрясены смертью этой рабочей единицы. – Капитан Пантоха чуть косит взглядом, капитан Пантоха видит карту Перу, а на ней – большое зеленое пятно сельвы. – И я решил поднять их боевой дух, подбодрить ради будущего. Я и подумать не мог, что Рота добрых услуг будет распущена. Особенно теперь, когда она на таком подъеме.

– Вы бы лучше подумали, что эта Рота может существовать только в обстановке строгой секретности! – Генерал Викториа ходит по кабинету, генерал Викториа зевает, скребет затылок, слушает бой часов, говорит: «Как поздно-то». – Вас предупреждали тысячу раз, что главное условие вашей работы – секретность.

– О существовании и назначении Роты в Икитосе знал каждый, и давно. – Капитан Пантоха стоит: каблуки вместе, руки по швам, капитан Пантоха, не поворачивая головы, пытается найти на карте Икитос, думает: наверное, вон та черная точка. – Вопреки моим стараниям. Уверяю вас, я принял все меры, чтобы этого не случилось. Но в таком маленьком городке это невозможно, через несколько месяцев все вышло наружу.

– Разве это причина, чтобы обывательские слухи превращать в каноническую истину? – Полковник Лопес Лопес открывает дверь, полковник Лопес Лопес жестом показывает: можете уходить, Анита, я сам запру. – Если вам захотелось произнести речь, могли произнести ее от собственного имени и в штатском платье.

– Значит, все о нем скучают? Я тоже, мы были большими друзьями, вот, бедняга, мерзнет, наверное, там, в Лиме. – Лейтенант Бакакорсо ложится на спину. – Хорошо еще, из армии не выгнали, он бы не вынес такого. Ну-ка, руку на бедро, голову назад и давай, Кока.

– Ошибся при расчете последствий, мой полковник. – Капитан Пантоха не поворачивает головы, капитан Пантоха не косит глазом, думает: как теперь все это далеко. – Меня мучила мысль, как бы не расклеились дела в Роте после Науты. К тому же с каждым разом все труднее становилось набирать рабочие единицы, во всяком случае высококачественные. Я хотел удержать их, оживить их веру в любовь к учреждению. Очень сожалею, что так ошибся при расчетах.

– Ваша ошибка стоила нам целой недели неприятностей и бессонных ночей.