Чиун опустился на жесткую деревянную скамейку напротив Римо.

– Я вижу, тебе наплевать на мои нежные легкие, раз ты привел меня сюда. Мог бы по крайней мере открыть окно.

– Но здесь работает кондиционер, – возразил Римо.

– Выбрасывающий в воздух мельчайшие частицы фреона и аммиака, лишающие мозг способности мыслить. Воздух на улице лучше. Даже на этой улице.

Римо посмотрел на окно.

– Извини, но эти окна не открываются.

– Ясно, – сказал Чиун. – Значит, ничего не поделаешь. – Он повернулся к окну, все стекла которого были намертво закреплены в стальных рамах. – Не открываются, – повторил он, кивнув.

И хотя Римо знал, что сейчас произойдет, он не успел остановить руку Чиуна, метнувшуюся к окну. Выбитый стальным указательным пальцем кусочек стекла площадью в квадратный дюйм с приглушенным звоном вылетел наружу. Чиун с довольным видом прильнул к отверстию и сделал глубокий вдох.

– Я нашел способ открыть его, – сказал он.

– Да, я вижу. Прими мои поздравления.

Чиун поднял ладонь.

– Пустяки!

К их столу подошла официантка, темноволосая смазливая девица в мини, которую интересовал не столько заказ, сколько то, кто они такие и что здесь делают.

– Мы – Чих и Чон, отдыхаем от кабинетной работы, – сказал Римо.

– Ага, – ответила она, перекатывая жвачку во рту. – А я Ширли Маклейн.

Чиун искоса взглянул на нее.

– Нет, вы не Ширли Маклейн, – сказал он, решительно покачав головой. – Я видел ее по волшебному телевизионному ящику, вам не хватает ни ее манер, ни ее простоты.

– Эй, поосторожней на поворотах, – сказала официантка.

– Он хотел сказать, – нашелся Римо, – что вы гораздо более сложная личность и не тратите время на всякие ритуальные любезности и ужимки, предпочитая симфонию правды и прямоты.

– В самом деле?

– Конечно, – сказал Римо. – Мы заметили это сразу, как только вошли. – Он улыбнулся девушке и спросил: – Ну а теперь скажите, какой сок есть у вас там, на кухне?

Она ответила на его улыбку:

– Апельсиновый, грейпфрутовый, лимонный, томатный, морковный, из лайма, из сельдерея.

– Не могли бы вы принести нам два больших стакана морковного сока с сельдереем? – спросил Римо.

– Сок долголетия, так?

Чиун сидел с обиженным видом.

– Да, – сказал Римо. – Последняя новинка. Помогает думать в темноте.

– Вот это да! – воскликнула официантка.

– Только без льда, – добавил Римо.

– Хорошо. Сейчас.

Когда она ушла, Римо упрекнул Чиуна:

– Я же пообещал отвезти тебя в Бруклин, когда все останется позади. Веди себя более цивилизованно.

– Постараюсь дорасти до высокого культурного уровня вашей страны и впредь не разражаться симфонией правды и прямоты.

Но Римо уже не слушал его. Его глаза были прикованы к только что вошедшей компании, проследовавшей по залу мимо стойки бара к коридорчику, ведущему в глубь здания. Компания состояла из троих парней, этаких заурядных бомбометателей, мало чем отличающихся от остальных обитателей Виллиджа. То же самое можно было бы сказать и о вошедшей с ними девице, если бы ею не была Джоан Хэкер. Обтягивающие джинсы, тонкий белый свитер, большая красная шляпа со свисающими полями, на плече висела черная кожаная сумка. Джоан с решительным видом шествовала позади парней. Чиун повернулся и посмотрел в ту сторону, куда был направлен взгляд Римо.

– Это она?

– Да.

– С ней надо держать ухо востро, – сказал Чиун.

Девушка скрылась в коридоре, и Римо вопросительно посмотрел на Чиуна.