– А теперь – главное… Вот здесь… секи, Митя… ты можешь встретить Хаттабыча… Понял?

Лейтенант Завьялов заморгал глазами, вспомнив убитого прапорщика‑спецназера и удивленно переспросил:

– Как это… Хаттабыча? Товарищ полковник… его же вчера в Моздок отправили… без руки… и это… мертвого…

Примаков некоторое время молча смотрел в чистые глаза лейтенанта, а потом сел, обхватил голову руками и нараспев, через паузу сказал:

– Еб… твою… м‑м‑мать…

Завьялов снова захлопал глазами, а полковник рявкнул с горькой усмешкой:

– Ты, мудак, хоть понимаешь, с кем на встречу идешь?

– Ну, со спецназом, – не слишком уверенно промямлил Митя и добавил через паузу: – Только Хаттабыча все равно не будет, я серьезно, его из АГС в подмышку…

Лицо Примакова озарилось идиотской улыбкой. Он долго молчал, массируя большим и средним пальцами надбровные дуги, а потом сказал почти ласково:

– Уйди, Митя. Уйди на хуй. Над нашей психбольницей реет вертолет…

Завьялов ничего не понял, но на всякий случай решил больше ничего не переспрашивать, отдал честь и вышел из палатки.

А Примаков еще долго сидел над картой, сопел, потирал грудь и матерился. Отошел он, впрочем, без валидола, встал и вышел на воздух, где практически столкнулся с Самохваловым. Майор мгновенно оценил погрустневший взгляд Примакова и ничего не стал спрашивать, коротко кивнув:

– Понял!

Полковник достал сигарету, размял ее, прикурил от зажигалки Самохвалова и вздохнул:

– А раз понял… Числов! Где он?

– Да ищут, – с досадой отозвался майор, – где‑то тут был только что.

– Да‑а, – философски заметил Примаков, выпуская дым ноздрями. – Весело тут у тебя. То лейтенанты, которые встречи с Хаттабычами не боятся… То цельные капитаны пропадают прямо в расположении… Его что – собаки ваши съели?

Самохвалов отмолчался. Примаков горько вздохнул:

– М‑да… Кликни хоть бойца, умоюсь, пока Числова ищут…

Между тем полковник почти угадал насчет Числова и собак – но с точностью до наоборот. Капитан Числов сидел на корточках за камбузом и кормил тушенкой из банки Рекса. Пес свиную тушенку не столько ел, сколько пытался облизать руку Числову. Капитан улыбался и заглядывал псу в глаза:

– Наглая ты псина, Рекс. Мусульманин, что ли? Свинину не жрешь… Совсем оборзел в корягу…

Рядом с Числовым стоял плотный солдатик лет девятнадцати и гораздо более умильно, чем пес, поглядывал на тушенку. В руках солдатик вертел маленький радиоприемник. Капитан поднял на бойца невеселый взгляд:

– Ну что смотришь, как мышь из‑под веника? Тушенки хочешь?

Солдатик сглотнул слюну, но покачал головой:

– Не… Я не потому, товарищ капитан… Просто я собачий язык изучаю. Я его, товарищ капитан, почти изучил. Еще на гражданке, когда в зоопарке работал…

– В отделе грызунов? – усмехнулся Числов. – За это тебя Грызуном прозвали?

Грызун пожал неопределенно плечами и продолжил свою мысль:

– Между прочим, товарищ капитан, лексика боевых собак очень сильно отличается от лексики, скажем, болонок…

Числов хмыкнул:

– Все как у людей.