— Никакой тряски, — подмигнул ей Дункан, открывая дверцу машины.

— Вынуждена признать, это и в самом деле лучше, чем автобус — или же велосипед Джонни Портера.

— Тебе нравятся машины?

— Спроси ты меня об этом пару часов назад, и я бы назвала тебе целую дюжину причин, по которым мне никак не удается прийти к согласию со своей машиной. — Она осторожно провела рукой по спинке кожаного сиденья. — Но эта машина мне и в самом деле нравится.

— Мне тоже.

Вопреки ее ожиданиям, Дункан вел машину очень спокойно — никакой суеты, никаких безумных скоростей. При этом чувствовалось, что он знает этот город не хуже, чем Фиби — свою спальню. Ему явно был знаком здесь каждый закоулок.

Она назвала ему адрес, после чего позволила себе расслабиться и насладиться поездкой. Вскоре Дункан затормозил у ее дома.

— Спасибо, все было замечательно, — со вздохом сказала Фиби.

— Всегда пожалуйста.

Он вышел из машины, затем помог выбраться Фиби.

— Красивый дом.

— Действительно, красивый.

Дом и в самом деле выглядел замечательно: розовый кирпич, белые бордюры, высокие окна, просторные террасы.

Ее собственность — нравится ей это или нет.

— Семейный дом, семейные обязательства. Долгая история.

— Почему бы тебе не рассказать об этом завтра за ужином?

Фиби почувствовала, что ее так и подмывает сказать «да», однако она постаралась взять себя в руки.

— Послушай, Дункан, ты и в самим деле очень приятный парень. К тому же ты богат и у тебя просто потрясающая машина. Но я сейчас не в состоянии думать о новых отношениях.

— А в состоянии ли ты съесть ужин?

— Вполне, — рассмеялась она, следуя по направлению к дому. — Несколько раз в неделю.

— Ты — общественный служащий. Я в данном случае представляю общество. Поужинай со мной завтра вечером — или в любой другой день. Я заранее согласен.

— Завтра у меня свидание с собственной дочерью. Мы можем встретиться в субботу и поужинать — при условии, что наш ужин не перерастет в нечто большее.

— Итак, в субботу.

Он чуть наклонился. Движение было мягким и осторожным, но она все-таки уловила его. Уловила, но не стала протестовать — сейчас это могло показаться слишком глупым. Через мгновение она почувствовала прикосновение его губ. Ощущение было легким и приятным.

Затем его рука скользнула с ее плеча на запястье, а губы накрыли ее губы. С этого момента она была уже не в состоянии думать. Глубокое, всепроникающее ощущение тепла, нежная дрожь и сумасшедшее биение пульса… Все это нахлынуло на нее столь неожиданно, что она лишь с трудом смогла перевести дыхание.

Эмоции были настолько сильными, что у Фиби действительно закружилась голова. И когда Дункан наконец отстранился, все, что она смогла, — это несколько секунд неотрывно смотреть ему в глаза.

— Черт, — пробормотала она с трудом, — ну, знаешь…

В ответ он вновь просиял своей знаменитой улыбкой:

— Я заеду за тобой в семь. Спокойной ночи, Фиби.

— Спокойной ночи.

Она неуверенно открыла дверь и оглянулась. Дункан по-прежнему стоял на тротуаре и, все так же улыбаясь, смотрел ей вслед.

— Спокойной ночи, — повторила она.

Шагнув внутрь, Фиби заперла дверь и выключила свет над входом.

«И во что это я ввязалась?» — мелькнула у нее мысль.

4

Только она успела подняться по лестнице, как из гостиной выскользнули мать и Ава.