Градусы суммировались, и еще было тепло.

Как мутит! Вообще мутит, не от спиртного, а на душе муторно. И год был тяжелый… Бабка умерла, как никому не нужная, бесполезная.

Лежала в приемном покое, и к ней никто не подходил… А она наверняка, Лера уверена, и не звала на помощь. Аристократическое воспитание: всю жизнь боялась обременить кого-то. Так и жила, так и померла. И, конечно, чему удивляться, эти скоты решили: бабка старая, свое пожила, хорош, дай пожить другим, у нас в палатах мест не хватает.

А она так любила Леру и была, наверное, для нее вообще самый главный и полезный человек. А теперь бабушку зарыли в землю, и ей холодно. Холодно…

Последняя мысль сопровождалась отчаянным стуком чьих-то зубов. Ба, да это ж стучат мои зубы, да это ж я замерзаю! Лера стала соображать и вроде бы протрезвела.

Вставать надо, возвращаться в тепло… Там какие-никакие, а люди. К ним надо идти. Лера сделала попытку встать.

Странное состояние. Вроде голова соображает, а движения не координирует. Мозг посылает сигнал: «А ну давай, корова, вставай, чего расселась!» — и тут опа — сбой в программе, ноги-руки сигнал не принимают. Встать не может. Сидит, как приклеенная.

«Ну все, замерзну — и кранты», — поняла Лера.

Что делать-то, мать честная? На помощь звать? Орать: «Люди, я такая пьяная, что встать не могу. Не дайте замерзнуть»? И, может быть, даже кто-нибудь придет на помощь. Но это же гадость, такое кричать. Нет, лучше тихо отойти в мир иной.

Найдут потом, утром. Девушку в вечернем платье под толстой коркой льда…

— Але, — раздалось где-то рядом. — Бухая, что ли?

Лера заплетающимся языком, но с достоинством ответила:

— Конечно, нет! Ни разу не бухая.

Вгляделась в неопознанный объект. Какой-то незнакомый парень.

— А чего сидишь тут?

— На качелях качаюсь! — невозмутимо ответила Лера и икнула.

Парень насмешливо кивнул.

— У тебя проблемы?

Лера честно задумалась и вдруг как-то неожиданно ясно поняла, что да, у нее проблемы. Собственно, у нее вообще много проблем. Заревела отчаянно и безнадежно.

Парень снял куртку и укутал в нее Леру. Сел на соседние качели.

— А я с той же тусовки. Хозяин квартиры — знакомый чувак. Я видел, как ты уходила. Заметил, что под градусом. Время идет, тебя нет, и я пошел искать. Нельзя дать пропасть хорошему человеку. Что случилось-то?

Оставшись без куртки, парень быстро начал подрагивать. А Лера вдруг стала рассказывать ему обо всем, что наболело.

Про все свои ведра и смерть бабушки. Перемежая повествование икотой и пьяными слезами.

— Да ладно тебе, бывает, — утешал парень. — Любая бабушка когда-нибудь умрет, тут уж ничего не поделаешь, на то они и бабушки.

— Но на голом полу, как никому не нужная, как бесполезная! — всхлипывала Лера.

— А в этой стране никто никому не нужен, — убежденно заметил незнакомец, — и все бесполезные!

— Но это же страшно!

Парень пожал плечами, дескать, жизнь вообще — такая штука.

— Слушай, может, пойдем? Я уже вообще околел!

Тогда Лера честно призналась, что не может встать.

Незнакомец легко перекинул ее через плечо и понес в дом.

В квартире их отсутствия никто не заметил. Половина гостей уже спала (видимо, как Лера, не рассчитав сил), половина зависла на кухне, где пели под гитару.

— Ну, как ты? — спросил незнакомец.

— Плохо.

Он повел ее в ванну, закрыл дверь.

Леру долго и нудно рвало. Причем иногда мимо ванны.