– Вот тебе и «вау» и «ес», балбес!… Музей кирдык! – Аркадий демонстративно затянул у себя на горле веревку и изобразил столько эмоций на внезапно опечаленном лице, что проникшийся чужим горем иностранец начал думать, а не разнесли ли в щепы Третьяковку или исторический музей. Облизав мгновенно пересохшие губы, он первым делом спросил о цене:

– Сколько?

Аркадий обвел рукой весь товар разложенный на столике:

– За все?

– Ноу, ноу! Сталин! – иностранец показал только на шинель.

– Так и остальное его, пес смердящий! Он, что по-твоему, шинель на голое тело одевал? – Аркадий тряс перед изумленной спутницей покупателя кальсонами, зачем-то прикладывая их наподобие брюк к ноге незадачливого туриста и приговаривал, – Мусье, мадам, берите – не пожалеете. Суперсекс кальсон!

Но туриста интересовала исключительно одна шинель. Аркадий мысленно чертыхнулся, подозрительно повел глазами вокруг себя и написал на клочке бумаги цену:

– 3950 S (долларов).

Психологию покупателя он знал. Круглая цена вызывала подозрения, она должна быть между ступеньками, ближе к верхнему краю, чтобы у клиента возникло желание поторговаться. Англичанин поднял вверх указательный палец.

– Уан!

– Фри Ван, балван!

Начался жесткий торг. В итоге сошлись на 800 долларов, цене дешевой норковой шубы. Аркадий как ни старался всучить нижнее белье – не смог. Расчет за шинель произвели в подворотне, подальше от любопытных глаз. Аркадий завернул покупку довольному англичанину в целлофановый пакет и помахал на прощание рукой.

– Бай, бай!

После удачной сделки он оставил на попечение соседа свой столик и отлучился на часок. Его часок затянулся на пять часов. Аркадий, вылезший из такси, появился только к концу дня, но зато имел на руках еще две такие же шинели покроя времен гражданской войны. За это время он объехал пол Москвы и в одном из драматических театров за 100 баксов прикупил их.

– Купи лучше плащ Цезаря, зачем тебе солдатская шинель? – удивленно предлагал ему подвыпивший кладовщик. Но Аркадий туго знал свое дело.

– Плащ Салладдина или тюбетейку Чингисхана я бы у тебя еще взял, а плащ Цезаря мне и даром не нужен. Я этого диктатора-узурпатора на дух не выношу. Я демократ.

– А Чингисхан кто, не диктатор?

– Нет, не диктатор! Он был большой демократ!

– Чингисхан, демократ?… Почему?

– Потому что имел восемьдесят две жены, и все до одной были им довольны.

Кладовщик, видно, вспомнил свою единственную благоверную, не испытывающую к нему соответствующего благоговения и удрученно вздохнул:

– Родятся же мужики на свете… Интересно, сколько бы он водки выпил?

– Сколько водки выпил не знаю, а вот барашка целого за обедом один съедал!

– Батыр был настоящий! – восхищенно воскликнул кладовщик, подобострастно сопровождая необыкновенного посетителя.

Они почти уже разошлись, когда на выходе из костюмерной, в углу на вешалке Аркадий увидел телогрейку.

– За бутылку отдашь?

За бутылку кладовщик продал бы не только телогрейку, но и весь остальной театр.

– Для тебя, что хочешь, отдам! Приходи только почаще!

На следующий день у Аркадия висела не только шинель, но еще и телогрейка. В конце дня один из иностранцев случайно ткнул в нее пальцем.

– Почьём?

– Ван фаузент долларс!

– Айн?

Любопытный, судя по произношению, оказался немцем. Аркадий подвел его к телогрейке и показал на номер выведенный на спине:

– Архипелаг Гулаг! Солженицын.