Умм-Яхья поднималась по ступенькам вслед за ней, откинув свою чадру. Ее прекрасные серые глаза были влажны, и Викки почувствовала к ней острую жалость. Но как она могла вмешиваться в намерения Адама? От одной мысли об этом Викки затрясло. Она хорошо представляла себе реакцию Адама, узнай он, что ее, Викки, используют, чтобы оторвать от него Мириам. Нет, она бы не вынесла его презрения, и никто не мог просить ее об этом.

— Вы не понимаете! — в отчаянии обратилась она к Умм-Яхье. — Может быть, мы, европейские женщины, и живем более свободной жизнью, но у нас не принято вмешиваться в чужие дела!

Умм-Яхья, сидевшая на постели, улыбнулась своей прелестной улыбкой.

— Да? — спросила она мягко. — А по-моему, Адам сам стал похаживать сюда, с тех пор как вы поселились у нас.

— Но это совсем другое дело! — вскричала Викки. Она стащила через голову платье и стала выбирать, что бы ей надеть. Выбор у нее был небольшой, но одно ярко-оранжевое платье для коктейлей привлекло ее внимание, и она отложила его в сторону.

— Почему «другое»? — опять спросила Умм-Яхья.

— Потому! Умм-Яхья, ей-Богу, я бы помогла вам. Но и в Англии женщины точно так же ограничены в своих действиях, поверьте, хотя и по-другому. — Викки тщательно подбирала слова, чтобы лучше выразить то, что она хотела сказать. — Я имею в виду, что мы не проявляем инициативу, а оставляем ее мужчинам, даже когда знаем их очень хорошо. Я же едва знаю Адама. Он сочтет меня просто сумасшедшей, когда я усядусь рядом с ним и Мириам и стану вмешиваться в их беседу.

— Я помню, когда я училась в Англии, — Умм-Яхья прищурилась, — мне показалось, что женщины не очень-то ждут, когда мужчины проявят к ним интерес, а действуют сами. Может быть, они были опытнее вас?

— Может быть, — рассмеялась Викки и бухнулась на постель рядом с ней.

— Почему же? — настаивала Умм-Яхья. — Ведь Адам для вас ничего не значит. Ничего не случится, если вы пофлиртуете с ним немножко.

— Не случится, — сказала Викки, уже понимая, что обречена на эту роль. — Ну хорошо, попробую, — согласилась она сокрушенно.

Умм-Яхья обняла ее:

— Я знала! Дорогая, помогите мне и всей нашей семье, и мы будем вам бесконечно благодарны. Я мечтаю, чтобы с моей милой Мириам все было хорошо!

Викки тоже обняла Умм-Яхью, удивляясь тому, как ей нравится эта в сущности малознакомая женщина.

— Но никаких чудес не обещаю, — напомнила она, зная заведомо, что сейчас ничто не достигает ушей ее собеседницы. — А потом, я полагаю, вам нравится Адам?

— Конечно. Он так мил и всегда заботится о друзьях. Но он не для Мириам! Она ему наскучит через месяц.

— Да почему вы так думаете? — опять запротестовала Викки.

— Да это же очевидно. Мириам молода, красива и достаточно современна, но какое образование она получила? Как они смогут говорить, например, о его работе?

«По крайней мере хоть это верно», — подумала Викки с облегчением. Она тщательно одевалась, все время ощущая на себе любопытный взгляд Умм-Яхьи. Викки припомнился ее собственный интерес к накидке Мириам и то, к чему это привело, и она покраснела, впрочем, тут же успокоив себя мыслью, что все женщины интересуются тем, что носят другие.

— Ну, как я выгляжу? — закончив макияж, спросила она.

— Очень хорошо, — ответила Умм-Яхья. — Так красиво и ярко. Приятный контраст с нашим извечным черным цветом.