И в море страданья, —

 Мы знаем, — как реки

 Два чистых дыханья

 Сольются навеки.

 КРАСАВИЦЕ

Твоя душа — прекрасный

 Пустой огромный зал,

 Где мрамор беспристрастный

 И холодок зеркал.

 Таких размеров рамы

 Задуманы судьбой

 Для музыки, для драмы,

 Для бури голубой.

 В таких холодных зданьях

 Витает тишина,

 И в окнах как в зияньях

 Плывет всю ночь луна.

 Но вспыхнет люстр хрустальных

 Сияний миллион

 И в грохотах рояльных

 Мир будет потрясен.

 Так и твое дыханье:

 Полюбишь ты потом,

 И музыкой страданья

 Наполнится твой дом.

1941

 ГОРА

Под звездами и облаками

 Стоит высокая гора —

 Чистейший снег в альпийской раме,

 Тирольского рожка игра.

 Ты там живешь. Почти в небесной

 Стране из ледников и троп,

 Склонив над пропастью телесной

 Высокий и прекрасный лоб.

 Двух данных точек  расстоянье

 Мы постигаем на лету,

 Но хватит ли у нас дыханья

 Взойти на эту высоту?

 Теодолит есть глаз науки…

 Но цифрам всем наперекор

 Мы к счастью простираем руки,

 И я иду на приступ гор.

1941

 ЗИМА

В моей стране, средь бурь и зим,

 Стоит дубовый прочный дом.

 Валит из труб высокий дым,

 И есть тепло в жилище том.

 Как бедный путник одинок,

 Когда вокруг холодный снег…

 Узрев в окошке огонек,

 Попроситесь вы на ночлег.

 Хозяин отопрет вам дверь.

 Вы скажите, что вы поэт,

 Что дом ваш — мир, но крыши нет,

 Что холод как жестокий зверь.

 Вы скажите: — Мой путь в стихе,

 Я шел, где пальмы, где Урал,

 Но заблудился в чепухе

 И в этот зимний мир попал…

1945

 В ЦАРСТВЕ ПЕРНАТЫХ

Л. Е. Гюльцгоф.

Такая малая она на вид,

 Но таковы небес большие планы:

 Немного перышек, а так летит

 Ее душа в возвышенные страны!

 И как она умеет жить и петь!

 С горошиною в горле, со слезами,

 Сильнее, чем больших оркестров медь,

 С закрытыми от нежности глазами.

 Такой, что рвется в высоту небес,

 Не наш курятник нужен и не клетка,

 А весь огромный мир и лунный лес,

 Концерт, а не болтливая соседка.

 ПОЭТ

Не во дворце и не в шелку

 Он пишет каждую строку.

 А в бедной хижине, в плюще,

 В дырявом голубом плаще.

 На чердаке огонь горит.

 Поэт, он на соломе спит.

 Но жизнь поэта не кровать,

 Чтобы лениться или спать,

 А важный и высокий труд

 И над стихом народный суд.

 Не ошибется Судия,

 Во мрак забвенья низведя

 Посредственность и пустоту

 И малодушную мечту.