Я действительно Рози…

Голос Кэрол Кинг, поющей слова Мориса Сендака. Слова плыли по коридору, в котором она находилась, из какой-то далекой комнаты, отдавались эхом и сопровождались тихой, призрачной игрой на пианино.

…и я Рози Настоящая…

«Все-таки я засыпаю, — подумала она. — Кажется, правда засыпаю. Надо же!»

Вы уж мне поверьте… Я — та еще штучка…

Она была уже не в бежевом салоне «Континенталь-экспресса», а в каком-то темном открытом пространстве. Ее нос, все ее существо заполонили запахи лета, такие сладкие и сильные, что голова ее закружилась. Основным среди них был запах жимолости. Она слышала стрекот кузнечиков и, подняв голову, увидела гладкую, как отполированная слоновая кость, луну, плывущую высоко над головой. Ее серебряное мерцание было повсюду, превращая туман, поднимавшийся от лугов, в серебряный дым.

Я действительно Рози… И я Рози Настоящая…

Рози подняла руки и распахнула пальцы, так что большие почти коснулись друг друга. Она взяла луну в рамку, как картину, и, когда весенний ночной ветерок коснулся ее рук, она почувствовала, как ее сердце сначала набухло от счастья, а потом затрепетало и сжалось от страха перед неизвестностью. Она ощущала себя в девственных джунглях, в которых за сладко пахнущими и цветущими зарослями могли таиться хищные звери.

Роза. Подойди сюда, родная. Я хочу поговорить с тобой по душам.

Она обернулась и почти наяву представила его кулак, вылетающий из темноты. Серебряные лучи лунного света сверкали на вытисненных буквах его кольца Полицейской академии. Она увидела яростную гримасу его лица, губы, ощеренные в подобии улыбки… И сразу же, тяжело дыша, пробудилась от дремы. Лоб ее был покрыт испариной. Должно быть, она уже некоторое время дышала тяжело, поскольку окошко напротив нее почти целиком запотело от ее дыхания. Ладонью она протерла стекло и взглянула наружу. Они проезжали мимо каких-то бензоколонок и забегаловок, за которыми открывались поля.

«Я сбежала от него, — подумала она. — Не важно, что со мной случится теперь, но я сбежала от него. Даже если мне придется спать на порогах чужих домов или под мостами, я сбежала от него. Никогда больше он не ударит меня, потому что я от него убежала насовсем».

Однако она почувствовала, что сама не до конца верит в это. Норман будет в ярости. Он постарается ее отыскать. Она не сомневалась в этом.

Но как он сможет это сделать? Она скрыла все следы; не понадобилось даже имя ее старой школьной подружки, когда брала билет. Она выбросила кредитную карточку, а это — самое главное. Как он сможет ее найти?

Она не знала — как, но… отыскивать людей — его профессия, то, что он по-настоящему умеет, и ей придется быть очень, очень осторожной.

Я действительно Рози… и я Рози Настоящая…

Да, она полагала, что это правда, хотя никогда за всю свою жизнь не чувствовала себя более не похожей на «ту еще штучку». Она чувствовала себя обломком кораблекрушения посреди громадного океана. Леденящий ужас, который она испытала в конце своего короткого сна, все еще не оставил ее, но уже нарастало радостное возбуждение, ощущение если не силы, то по крайней мере свободы.

Она откинулась на высокую спинку автобусного кресла и стала смотреть, как, промелькнув, удаляются последние забегаловки и магазинчики. Теперь пошла обыкновенная сельская местность — обнаженные поля и шпалеры деревьев вдоль шоссе, покрывающихся той нежно-зеленой дымкой, какая бывает лишь в апреле. С покоящимися на коленях ладонями, расслабившись всем телом, Рози смотрела, как зеленая дымка весны проплывает мимо. Она полностью отдалась воле автобуса, везущего ее все дальше и дальше, что бы там ни ждало ее впереди.