|
Она не только умела читать — что довольно редко для женщин мусульманского мира, — но и любила чтение, а поскольку кавалеры и малые дети ее не обременяли, то все свободное время она поглощала книги, которые покупала на базаре или заимствовала в женских монастырях. — О чем вы читаете? — однажды поинтересовался я у нее. — О прошлом. Иерусалим обладал богатейшим и многообразным прошлым. Холодной зимой я бродил по окрестным холмам, глядя на длинные тени, отбрасываемые безымянными руинами. Как-то раз сильный ветер принес легкий снежок, белое покрывало затянуло голубые небеса, а стылое солнце парило в вышине, как призрачный воздушный змей. Лишь его свет лениво и скупо освещал поднебесные пейзажи. Между тем изготовление винтовки продолжалось, и я заметил, что Иерихон с удовольствием занимается этим требующим большого мастерства делом. Закончив сварку ствола, мы довели его внутренний диаметр до нужного размера, я вертел рукоятку, а он подталкивал зажатый в тиски ствол в мою сторону. Тонкая работенка. Когда мы завершили этот этап, Иерихон тщательно проверил внутреннюю поверхность, отшлифо вав и исправив все неровности и огрехи. Искусный разогрев И ковка сделали ружейную трубку идеально прямой и гладкой. Винтовая нарезка ствола, по которой будет лететь пуля, проводилась с особой точностью. Она осуществлялась с помощью семи метчиков и поэтапного вращения. Эта работа требовала необычайной кропотливости, метчики сменяли друг друга, и для получения нужной глубины нарезки каждый из них приходилось протаскивать через ствол по паре сотен раз. Но до завершения было еще далеко. Затем последовала полировка и воронение стали, изготовление множества мелких металлических деталей для кремневого замка, курков, пороховницы, патронной сумки, шомпола и прочих мелочей. Мои руки были не лишними, но за все качество отвечал только Нерихон, его мясистые лапищи производили детали, изящество которых соперничало с изысканными изделиями, сплетенными ловкими пальчиками кружевницы. Во время такой сложнейшей работы он выглядел счастливейшим из смертных. Однажды меня удивила и скромница Мириам, пожелавшая измерить длину моих рук и плеч. Оказалось, что она собиралась вырезать ложу для винтовки, которая должна соответствовать размерам стрелка так же, как ладно скроенное пальто. Она сама любезно предложила свои услуги. — У нее точный глаз и отменный художественный вкус, — пояснил Иерихон. — Нарисуйте ей примерные размеры и изгибы привычной для вас ружейной ложи. В Палестине, конечно, не росли клены, поэтому выбрали акацию, такое же дерево использовалось и для ковчега: оно, конечно, тяжелее, чем мне хотелось бы, но зато его древесина очень прочна и долговечна. После того как я набросал желаемую форму, отличную от арабских ружей, девушка сделала по моему эскизу изящный рисунок, навеявший мне мысли о Пенсильвании. Когда она снимала мерку, чтобы определить удобный размер приклада, прикосновение ее пальцев заставило меня трепетать как мальчишку. Вот каким целомудренным я стал. Так я и зимовал, посылая Смиту туманные политические и военные сведения, которые могли бы смутить любого стратега, достаточно глупого, чтобы обратить на них внимание, но однажды вечером наш ужин прервал стук в дверь дома Иерихона. Кузнец вышел во двор и вернулся вместе с запыленным, заросшим бородой путником, прибывшим с торговым караваном. — Я привез для американца новости из Египта, — заявил гость. Сердце забилось у меня в груди. Мы усадили его за грубо сколоченный трехногий стол, предложив оливки, хлеб и кружку воды — будучи мусульманином, он отказался от вина. |
