|
Чиун, правда, может стать практически незаметным, когда захочет, но все таки он не человек невидимка. Все свидетели будут твердить о тощем азиате после каждой операции. Газетчики завоют о Желтом Призраке. К тому же, – Макклири понизил голос, – мы ведь не существуем. Ни ты, ни я, ни Чиун, ни Фолкрофт. Мы работаем в организации, которая никогда не существовала, и это важнее наших жизней или любого задания. Боюсь, что большинство поручений, которые ты будешь выполнять, как раз и будут связаны с ликвидацией тех, кто выносит сор из избы. Не дай тебе Бог с кем нибудь здесь подружиться.
Римо взглянул на Чиуна. Несмотря на улыбку, темные прорези глаз оставались безучастными. Макклири смотрел в пол, как будто его чрезвычайно интересовали лежащие у ног старика доски. – А эти деревяшки зачем? – спросил Римо. Макклири буркнул что то, повернулся и направился к выходу. Его синие мокасины, заметил Римо, шаркали по полу так же, как и у Чиуна. Он так и ушел, не протянув руки, не обронив ни слова. Римо не суждено было его увидеть до того самого дня, когда он получил приказ: убить Конна Макклири.
Глава четырнадцатая
Доктор Смит обедал у себя в кабинете, когда раздался звонок телефона повышенной секретности. От других аппаратов, стоящих на большом письменном столе красного дерева, его отличала лишь белая отметина на трубке. Смит положил ложечку сливового йогурта, который он собирался отправить в рот, обратно в стоящую перед ним на серебряном подносе фаянсовую мисочку. Как будто в ожидании важного визитера, он вытер губы льняным носовым платком, снял трубку и сказал: – Смит, 7 4 4. – Ну? – произнес «тот» голос. – Что «ну», сэр? – Как наши дела в Нью Йорке? – Не могу ничем вас порадовать, сэр. Никак не удается обойти этого Максвелла. Смит положил платок на поднос и рассеянно принялся мешать ложечкой йогурт, устроив небольшой шторм на его поверхности. Если его жизнь можно было назвать долиной слез, то начальство никогда не брезговало нагнать туда парочку грозовых ливней, а потом удивлялось тому, что он весь промок… – Что с вашим новым агентом? – Он проходит подготовку, сэр. – Проходит подготовку?! – Голос зазвучал громче. – Комиссия Сената на днях будет в Нью Йорке! Как им работать, если мы не решим проблему Максвелла? Свидетели исчезали и исчезают. Избирательная кампания на носу. Если Максвелл мешает, уберите Максвелла! – Из всего нашего персонала один только инструктор вербовщик может оперировать на таком уровне… – возразил Смит. – Ну, знаете… Какого черта вы вообще там делаете? – Если мы пошлем инструктора, у нас останется только стажер. – Так пошлите стажера. – Он и дня не продержится. – Тогда посылайте вербовщика! Мне плевать, как вы это сделаете! – Дайте нам еще три месяца. Через три месяца стажер будет готов. – Значит, так: в течение месяца устранить Максвелла. Это приказ! – Слушаюсь, сэр, – последовал ответ. Смит положил трубку и, разгладив следы шторма, утопил ложечку в сероватой массе йогурта. Макклири или Уильямс? Один – сырой, другой – единственный человек, способный подыскивать стажеров. Может быть, у Уильямса все таки получится? А если нет, то с кем они останутся? Смит посмотрел на телефон с белой отметиной, затем – на аппарат внутренней связи Фолкрофта и поднял его трубку. – Соедините со спецотделом! – сказал он. Последовала пауза. Полуденное солнце сверкало на волнах залива за окном. – Спецотдел, – раздался голос в трубке. – Позовите… – начал было Смит, – нет, никого не нужно. |
