Когда паж прибыл из Хагалео в лагерь Элдона и вручил своему господину записку от леди Элейн, все всполошились. Услышав яростные крики и проклятия друга, лорд Фостер раскрыл рот от изумления. От выражений Элдона волосы вставали дыбом. Фостер догадался, что в записке речь идет о Шторм, и с нетерпением ждал объяснений. Может быть, девушка уже вышла замуж? Но нет, не надо строить догадки, решил он. Судя по поведению Элдона, ничего страшного не случилось, и это уже хорошо.

 Смяв письмо, Элдон, сверкая глазами, взглянул на лорда Фостера.

 – В Хагалео мы пока не едем, – объявил он.

 – Ясно. А куда мы едем?

 – В Карайдленд.

 – О Боже! Неужели этот парень опять похитил Шторм?

 – Нет. Она сама поехала к нему, чтобы получить для своего ребенка его проклятое имя.

 – Может, мне лучше не вмешиваться? Это ваши семейные дела.

 – Не такие уж и семейные. В Карайдленд уехала вся «дружная семерка», в том числе и твои двое старших. Слава Богу, хоть малышей за собой не потащила!

 Лорд Фостер вздохнул, приготовившись к дальней дороге.

 Глава 25

 Приближалась зима, и в главном зале Карайдлен да было сыро и холодно. Но мужчина, сидевший за столом и без устали подливавший пиво в свою кружку, не обращал внимания на сырость и холод. Пасмурная погода была под стать настроению Тэвиша. Уже много дней он ходил мрачнее тучи и частенько напивался до беспамятства.

 Сидевшая рядом Кэтрин старательно скрывала свою досаду. Целых две недели ей приходилось изображать дружеское участие. Отправляясь в Карайдленд, она полагала, что за время ее отсутствия Тэвиш успел забыть про их ссору и «нагулял аппетит», однако ей до сих пор не удалось проторить дорожку в его постель. Пришло время стать посмелее, решила она.

 После отъезда Шторм Тэвиша одолевали противоречивые чувства. То он томился желанием и мечтал, чтобы девушка вернулась, то вдруг думал: «Слава Богу, что я от нее избавился!» Но ни та, ни другая мысль не унимала боль, терзавшую его сердце. Ему не хватало Шторм, даже когда он ее ненавидел.

 Рука его невольно нащупала амулет, который он постоянно носил под туникой. Ему вдруг вспомнилось, как смотрела на него Шторм перед отъездом. Он тогда промолчал, и одним этим молчанием перечеркнул все, что между ними было. Девушка пыталась скрыть свою боль, но он понял, как она страдает.

 При мысли об этом Тэвиш опять разозлился. Если разлука с ним причинила ей боль, если Шторм любила его, как свидетельствовал оставленный амулет и как она сама говорила, то почему же она не вернулась? Неужели не поняла, что мужская гордость не позволила ему броситься за ней вдогонку? Разве она не видела, что тогда было не самое удачное время для разговора с ее отцом? Элдон только что спас Карайдленд, помог шотландцам выиграть сражение. Правда, само сражение состоялось главным образом из-за Шторм. Однако они с Элдоном никогда не были союзниками, и в тот момент Тэвиш не мог сказать этому человеку, что спал с его дочерью и теперь не хочет с ней разлучаться. Она сама должна была все объяснить отцу и вернуться.

 Голос разума твердил Тэвишу, что его рассуждения смешны и нелепы, но он не хотел прислушиваться к этому голосу.