– Когда после боя ты уехала домой, я очень скоро понял, что совершил ошибку. Но подумай, Шторм, в каком я был состоянии. Твой отец только что помог нам спасти замок. Сейчас не важно, что его заставило это сделать. Закончился кровавый бой, и в моих жилах еще кипела кровь. Как я мог выяснять с тобой отношения?

 – Ты хочешь сказать, что отпустил меня из благородных побуждений? – с усмешкой спросила Шторм.

 – Нет. Хотя отчасти и поэтому. Буду откровенен. Шторм. Я думал, что, кроме постели, мне от тебя ничего не нужно. Не мог же я просить у Элдона, чтобы он отдал мне в любовницы единственную дочь. Я не знал, что мне надо, до тех пор, пока не разлучился с тобой. И даже тогда не сразу это понял.

 – Но ты же ни разу мне не написал.

 Она уложила сонного Тарана в колыбельку и начала кормить Эйнджел.

 – Я полагал, что от моих желаний ничего не зависит. Ты англичанка, дочь Элдона. Даже узнав, что мы с тобой были любовниками, твой отец оставался моим врагом. Я полагал, что английский лорд никогда не выдаст свою единственную дочь замуж за разбойника-шотландца, даже если тот не менее знатного рода. Ты не можешь винить меня за эти мысли.

 Шторм сидела, глядя на Эйнджел, и размышляла над словами Тэвиша. Его объяснения казались ей вполне правдоподобными. Он молчал, потому что заранее знал ответ жены. Однако объяснить другие его поступки было труднее.

 – Но ты недолго горевал, верно, Тэвиш?

 – Ошибаешься, Шторм. С тех пор как ты уехала, я места себе не находил, постоянно пил, чтобы заглушить тоску. Я проклинал тебя за то, что ты уехала, а себя за то, что отпустил тебя. Иногда я думал, ты сама должна ко мне вернуться. Временами же хотелось напасть на Хагалео и забрать тебя оттуда, Я то ненавидел, то отчаянно желал тебя. На других женщин я даже не смотрел, хоть и понимал, что между нами все кончено.

 Шторм встала, положила Эйнджел в кроватку, и, повернувшись к Тэвишу спиной, осторожно обмыла груди.

 – И ты решил утопить тоску в объятиях женщины, которая чуть не убила меня, бросив в лапы сэру Хью.

 Она села на кровать и принялась завязывать шнуровку на платье.

 – Нет, Шторм. – Он подошел к ней. – Кейт приехала в Карайдленд всего за две недели до тебя. Она была так обходительна и мила…

 – Ну еще бы, – усмехнулась Шторм. – Ей хотелось вылечить твою израненную душу.

 – Да, но до того злосчастного дня я не обращал на нее внимания. – Пальцы Шторм застыли, она взглянула на Тэвиша, который старательно отводил глаза от ее обнаженной груди. – Я много ночей провел, мучаясь воспоминаниями о сладостных минутах с тобой. Я думал, что утратил тебя навсегда. К тому же в тот день я опять тебя ненавидел, проклинал за мои страдания. Господи, Шторм, я так тосковал по тебе! Лежал без сна и томился, корчась от желания. Это продолжалось целых три месяца. Даже сон не приносил облегчения.

 Шторм с волнением слушала Тэвиша. Его тон не оставлял сомнений в его искренности. И потом, все, что он описывал, было очень хорошо ей знакомо. Однако холодные языки страха лизали ее сердце. Она боялась, что он вот-вот признается в своей связи с Кейт – эта женщина была под рукой, и Шторм могла понять Тэвиша. Но легче от этого понимания ей не станет.

 Он прочитал страх в огромных глазах жены и коснулся ее щеки. Она не отстранилась, и надежда согрела сердце Тэвиша. Шторм сидела неподвижно, глядя на него своими янтарными глазами. Оказалось, это не так трудно, как он думал, – обнажить перед ней душу.