Все, чего я добился, это еще одно его отрицательное покачивание головой.

– Я только в тюрьме и мог встретить таких парней, как ты. Я знаю нескольких аферистов; они появляются иногда на наших боях. Но у всех у них ветер в карманах, они неудачники. Я знавал одного, могу спорить, что ты его знаешь – Слон, но это было много лет назад.

– Слон? – повторил я, быстро моргая и стараясь припомнить названия шахматных фигур. – Я давно не играл в шахматы.

– Да не тот слон. Я имел в виду одного чудака, который занимался тем, что чистил банки и наши карманы. Я думал, ты его знаешь, или хотя бы слышал о Нем. – Наверное это было не в мое время.

– И ни в чье другое. Это было многие годы назад. Полиции так и не удалось его поймать, как я слышал. Один аферист говорил, что хорошо знал его, и говорил также, что он давно уже отошел от дел, и залег на дно. Хороший был человек.

Стингер не знал ничего больше, и бесполезно было выведывать у него еще что‑то. Разговор наш помаленьку затих, и мы оба продремали до темноты. Нас мучила жажда и голод, но мы знали, что днем нам все равно придется прятаться. Я жевал свою соломинку и старался не думать об огромных бутылках с пивом или холодной водой, а думать лучше о Слоне. Это очень слабая зацепка, но большего я не имел. К заходу солнца я просто ужасно проголодался и хотел пить, а также впал в совершеннейшее уныние. Мое веселое тюремное приключение обернулось полнейшим фиаско. Тюрьмы предназначались для неудачников – вот и все, что я успел выяснить. И для того, чтобы это узнать, я рисковал жизнью и всеми своими членами. Никогда больше. Я поклялся сам себе, что буду впредь держаться от тюрем подальше и от полицейских тоже. Настоящие преступники не позволяют себя поймать. Как Слон, кем бы он ни был. Когда последний луч света скрылся за горизонтом, мы осторожно приоткрыли дверь сарая. До наших ушей донеслось мерное похрюкивание, и огромная фигура загородила нам выход. Стингер раскрыл рот от изумления, и я втащил его обратно, пока он не бросился наутек.

– Возьми палку, она может пригодиться, – сказал я. – Я научу тебя новому ремеслу.

Мы скребли шкуру животного, как сумасшедшие, и оно тихонько похрюкивало от удовольствия. Когда же мы наконец отправились в путь, боров побежал за нами, словно собачонка.

– Мы приобрели друга на всю жизнь, – произнес я, когда мы выскользнули за ворота и помахали на прощанье нашему свиноподобному приятелю.

– Такого друга мне и даром не надо. Ты представляешь себе, что нам необходимо теперь сделать?

– Естественно. Я славлюсь тем, что всегда все планирую заранее. Здесь ниже проходит железнодорожная ветка, по которой гоняют грузовые платформы, перегружая на них товары с проходящих мимо рейсовых поездов. Нам нужно держаться от нее подальше, потому что там наверняка полно полиции. Параллельно ветке идет дорога, по ней ездят грузовики, и она ведет к магистрали, где осуществляется световой контроль. Машины должны останавливаться, пока дорожный компьютер не засечет их и не разрешит двигаться дальше. Вот туда мы и пойдем...

– И вломимся в кузов какого‑нибудь грузовика!

– Ты делаешь успехи. Нам надо только выбрать правильное направление, удостовериться, что грузовик следует на запад. Иначе мы снова попадем в прекрасный город Пели Гейтс (Жемчужные Ворота), а вместе с тем и в нашу любимую тюрьму, из которой мы с таким трудом выбрались.

– Показывай дорогу, Джим. Ты самый смекалистый парень из всех, кого я встречал в своей жизни. Ты далеко пойдешь.

Я именно этого и добивался и кивнул ему в знак согласия. Жаль только, что он не пойдет так далеко. А я ведь не собирался провести свою жизнь на какой‑нибудь ферме, это он мог удовлетвориться сельской жизнью.