Мы нашли дорогу и притаились в кустах. Рядом остановились два грузовика – за ними появились огни еще одного. Мы оставались вне поля зрения. Сначала один, а за ним и второй, тронулись с места и направились на восток. Когда третий замедлил ход и остановился, в свою очередь вспыхнули огни. На запад! Мы рванули вперед. Пока я возился с замком, Стингер страховал меня сбоку. Он потянул ручку вниз, и дверь распахнулась. Грузовик тронулся, и он подтолкнул меня внутрь. Ему пришлось догонять отъехавший фургон – он схватился за нижнюю перегородку и втащил себя в кузов одним резким движением своих мощных рук.

– Мы все‑таки сделали это! – торжествующе произнес он.

– Конечно, сделали. Грузовик едет в нужном тебе направлении, а мне придется выйти и вернуться в Пели Гейтс, как только спадет жара. Примерно через час мы будем проезжать мимо Билльвилля. Там мы с тобой и попрощаемся.

Путешествие длилось недолго. Я спрыгнул на первой же остановке для светового контроля, и он пожал мне руку на прощанье.

– Удачи тебе, малыш! – выкрикнул он, когда машина тронулась. Я не мог пожелать ему того же самого. Поэтому взял на заметку регистрационный номер грузовика и вытащил монетку, как только заурчал мотор. Как только он скрылся из виду, я повернулся к ярко освещенному телефонному аппарату. Я чувствовал себя подлым предателем, нажимая кнопку вызова полиции.

Но у меня действительно не было никакого выбора.

В отличие от незадачливого Стингера, я разработал тщательный план побега. И его частью был замысел дать совершенно ложное направление своему партнеру. Он был не так глуп, и ему не составило бы большого труда вычислить, кто же донес на него. Поэтому, если он заговорит и расскажет полиции, что я вернулся в прекрасный город Пели Гейтс, это будет даже лучше. У меня не было желания покидать Билльвилль, хотя бы на некоторое время.

Эту контору арендовало какое‑то агентство, и все делопроизводство велось здесь компьютером. Я бывал тут раньше, еще до моего банковского грабежа, и тогда же оставил здесь кое‑какие припасы. Сейчас они могли очень даже пригодиться.

Я вошел в полностью автоматизированное здание через служебный вход – выключив предварительно сигнальную систему, используя потайную кнопку, которую у меня хватило соображения тут вставить. По встроенному таймеру я заметил, что мне потребовалось целых десять долгих минут, чтобы наконец войти в контору. Я зевнул, ковыряясь отмычкой в замке, и еще раз, закрывая за собой дверь и ковыляя вверх по лестнице три пролета. Мимо бессмысленных глаз отключенных видеокамер и невидимых – и тоже отключенных – лучей инфракрасного света. Я потратил еще две минуты, подбирая ключ к двери самой конторы. Затемнив окна и включив свет, я направился к бару. Холодное пиво никогда еще не казалось мне таким вкусным. Содержимое первой бутылки нисколько не задержалось у меня в глотке и зашипело уже где‑то на дне живота. Потягивая из второй бутылки, я разорвал упаковку с жаренными на вертеле ребрышками свинобраза и достал самое большое ребро. Ам! Приняв душ, перекусив и занявшись третьей бутылкой пива, я почувствовал себя намного лучше.

– Ох, за работу, – сказал я терминалу, нажимая на клавиатуру. Мои инструкции были просты: все газетные сообщения на планете за последние пятьдесят лет, все, что касается преступника по имени Слон, и все разговоры вокруг этого, и без повторений. Печатай.

Еще до того момента, когда я достал свое пиво, из принтера стали появляться первые листы. Верхний лист сообщал о самом последнем упоминании – всего десять лет назад. Не очень интересное происшествие в городке, расположенном на другом конце планеты, в Декалоге. Полиция задержала в какой‑то забегаловке пожилого гражданина, который заверял всех, что он и есть Слон. Позже выяснилось, что он страдает манией величия, и подозреваемый был отправлен в сумасшедший дом, откуда он, оказывается, и сбежал.