Я объявила, что считаю лучшей кандидатурой на должность ирландского наместника сэра Уильямса Ноуллза, ибо он известен как человек умный, надежный и честный.

Сесил-младший поддержал меня и присовокупил, что Ноуллза нужно немедленно отправлять в путь.

И тут внезапно слово взял Эссекс. Он сказал, что Ноуллз для подобной миссии не подходит, лучше будет послать сэра Джорджа Кэри.

В палате стало тихо. Роберт Сесил выглядел явно обескураженным, а я сразу поняла, чем вызван ход Эссекса. В последнее время я усиленно выискивала тайный смысл в каждом слове и поступке своего фаворита. Сэр Уильямс Ноуллз приходился ему родным дядей и, естественно, принадлежал к партии Эссекса. Сей последний не пожелал лишаться столь ценного союзника при дворе. В то же время сэра Джорджа Кэри причисляли к партии Сесилов, и его отъезд ослабил бы их позиции.

Я предварительно поговорила с Робертом Сесилом и адмиралом о кандидатуре наместника, и оба они сочли, что лучшего человека, чем Ноуллз, не сыскать. Теперь же Эссекс дерзко воспротивился моей воле и пожелал повернуть все по-своему.

— Немедленно известите Ноуллза, чтобы готовился в дорогу, — твердо сказала я.

— Это будет ошибкой! — воскликнул Эссекс.

Он вел себя, как капризный мальчишка, которому не дают любимую игрушку.

Поведение Эссекса становилось несносным. Я вспомнила в эту минуту и об интрижках с моими фрейлинами, и о переписке с шотландским королем. Пора дать понять этому нахалу, что мое расположение к нему может и иссякнуть. До сих пор, при всей своей дерзости, он никогда еще не позволял повысить на меня голос при посторонних.

Я холодно посмотрела на его сердитое лицо и пылающие гневом глаза, и тогда он посмел демонстративно повернуться ко мне спиной.

Присутствующие замерли на месте. Я сама не верила собственным глазам. Подобный выпад не мог остаться безнаказанным. Я шагнула к Эссексу и с размаху влепила ему две затрещины.

— Вон отсюда! — крикнула я. — Ваше место на виселице!

Но Эссекс и тут не угомонился. Он свирепо обернулся и схватился за эфес шпаги, словно собирался наброситься на меня с оружием в руках.

— Такого обращения я не стерпел бы и от самого короля Генри, вашего отца! — воскликнул он. — Никто не смеет меня оскорблять! И уж во всяком случае монарх в юбке!

Я потрясенно молчала, а когда вновь обрела голос и хотела кликнуть стражу, Эссекс уже выбежал из палаты.

О сцене на Совете говорил весь двор. Придворные не сомневались, что теперь Эссексу конец.

Конечно, его следовало бы заточить в Тауэр и предать казни как государственного преступника. Но я совсем растерялась и не знала, как поступить.

Он просто глупый мальчишка, твердила я себе вновь и вновь.

Не мальчишка, а молодой человек, и к тому же очень опасный, нашептывала мудрая половина моей натуры. Вспомни о письмах в Шотландию. Разве такой человек способен ценить твою любовь? Он приносит несчастье всякому, кто с ним близок. Как незавидна доля бедной Фрэнсис Уолсингэм! Даже мать Эссекса достойна сочувствия.

Мне доносили, что друзья молодого графа уговаривают его просить у меня прощения. Если б Эссекс повинился, я бы, наверное, его простила. Но шли недели, а опальный фаворит не подавал о себе никаких вестей.

Потом произошло такое, что я и думать забыла об Эссексе. Роберт Сесил сообщил, что его отец совсем плох.

Я немедленно отправилась к старику и увидела, что он уже не может подняться с постели. Сесил лишь бросил на меня виноватый взгляд, а я покрыла поцелуями его опухшие от болезни руки.

— Мой дорогой друг, Эльф только сегодня сообщил мне, что вы до такой степени нездоровы, иначе я пришла бы раньше.