— Скоро начинаю готовить обед, — сказала Роза. — Будут свиные отбивные, рис с шафраном и кукуруза. Свинина у нас хорошо идет. Та, что привез Жозе. На ужин приготовлю отварную говядину, капусту, оладьи и картофель. — Ты не против? — Роза вопросительно посмотрела на Элизабет-Энн.

— Просто замечательно! — Она хлопнула Розу по плечу и вышла в обеденный зал с приветливой улыбкой.

За ближайшим к ней столиком сидел Хью Макэлви, издатель «Квебек викли газетт». Элизабет-Энн сразу заметила его худое, с заостренными чертами лицо. Мистер Макэлви расправлялся с омлетом. Ел он медленно, внимательно осматривая каждый кусочек, так же придирчиво относился он к статьям, печатавшимся в его газете, тщательно отбирая слова, как еду в тарелке, опасаясь, как бы не попалось что-то несъедобное. Макэлви был убежденный холостяк и снимал комнату в пансионе Элизабет-Энн. События вокруг него часто приводили его в замешательство, что еще усугублялось его сильной близорукостью.

— Доброе утро, мистер Макэлви, — весело приветствовала его Элизабет-Энн. — Все ли вам нравится?

Он явно не ожидал услышать ее голос, поэтому немного смешался, потом собрался и поздоровался.

— О, доброе утро, миссис Хейл, — услышала она его тонкий, пронзительный голос. — Да, да, все очень вкусно. Очень. — Он кивнул и улыбнулся.

Элизабет-Энн наклонилась к нему и, понизив голос, доверительно сказала:

— Мне бы хотелось поговорить с вами завтра, мистер Макэлви, если вы не против. Дело в том, что я решила немного изменить порядок в кафе. Начиная со следующей недели, вместо одного блюда мы будем готовить на обед и ужин несколько, чтобы посетители могли выбрать, что им больше по вкусу. Как в больших ресторанах.

— Да, конечно, — закивал Макэлви, — это действительно новость. Об этом получится неплохая заметка.

— Замечательно, завтра мы вместе пообедаем, и я вам все расскажу. Я вас угощаю.

— О! — довольно воскликнул издатель. — Спасибо за приглашение. В двенадцать часов вас устроит?

— Хорошо, договариваемся на двенадцать.

— Доброе утро, миссис Хейл, — услышала Элизабет-Энн и, обернувшись, увидела сестер Бэрд, у которых они с Заккесом снимали коттедж. Сестры сидели в своем любимом уголке.

— Доброе утро, мисс Бэрд, — склонив голову, проговорила Элизабет-Энн и повторила приветствие, обращаясь к другой сестре. У нее было безотчетное чувство, что она должна поровну распределять внимание между обеими сестрами. Именно такое отношение к себе они и вызывали.

— Саманта и я интересовались… — проговорила одна из сестер, ставя на стол свою чашку с чаем.

— Не попадитесь на удочку, миссис Хейл, — поспешно извинилась вторая, бросив через стол укоризненный взгляд на сестру-близнеца и грозя ей своим тонким пальцем. — Нехорошо, Саманта, — возмутилась она, — ты ведь прекрасно знаешь, что Саманта — это ты, а я — Сюзанна.

— Не слушайте ее, миссис Хейл, — сурово сказала другая сестра. — Саманта всегда старается кого-нибудь разыграть. Это уже стало невыносимо. — Она возмущенно фыркнула. Суровые на вид сестры были неистощимы на выдумки и розыгрыши, неизменно пребывая в хорошем настроении. Но шутки их всегда были серьезными. И хотя Элизабет-Энн уже давно научилась их различать, сейчас она притворилась, что не может этого сделать.

— Если вы не перестанете так шутить, то ваши имена могут перепутать и на надгробиях.