Миша подошел ближе, на расстояние, как ему показалось, вытянутой руки.

– Не бойся, – снова повторил Сергей. – Оно не причинит тебе вреда.

Словно в ответ на его слова по пятну пробежала рябь. Внезапно, будто настроилась резкость окуляров бинокля, оно стало видимым. Миша резко отпрянул, не на шутку струхнув – метаморфоза была слишком пугающей и резкой. Оно пульсировало, под его поверхностью что-то перекатывалось толчками, словно кровь по застоявшимся венам. Строение (или растение?) в три обхвата и высотой в два человеческих роста явило Мише свою сущность.

– Прикоснись, – тихо молвил отшельник.

Миша послушался.

Вроде бы, на первый взгляд, ничего не произошло. Пульсирующая поверхность под резиновой перчаткой была теплой, словно она была живой. Миша не мог не отметить, что прикосновение приятно. Спокойствие и умиротворение разлились по телу парня – так теплая вода постепенно заполняет ванну, в которую приятно погрузиться. Ушли тревоги и страх.

Затем Миша услышал голоса. Нестройный многоголосый хор – от шепота до громких фраз, слившихся в гул. Кто-то обсуждал, спорил, смеялся, всхлипывал, читал вслух, пел. Осознание пришло из глубин, плавно, оно оказалось простым и ясным, как хрустально чистый ручей в лесу, которого Мише, скорее всего, никогда не доведется увидеть в своей жизни. Но благодаря таинственному явлению он понимал, что это такое. Оно хранило в себе память людей, накопленную тысячелетиями, зрительную, слуховую, обонятельную, осязательную – все, что знал человек. Да, оно не давало ответа на вопрос, что оно такое, откуда появилось в районе, где некогда стояли дома, в которых жили люди – под бездонным небом и на бескрайнем просторе. Но это было неважно. Миша понял, что потерял человеческий род, чего лишился, загнав себя в тюрьму подземелья. «Но зачем?! Как можно погубить такую красоту?» Алчность, корысть, злоба, месть – вот обратная сторона человеческой души, которая выплеснулась наружу в один момент, подмяв под себя все живое, не оставив места состраданию и любви в Верхнем мире, ставшем пустым и чуждым.

Вдруг перед взором Миши замелькали картинки. Мгновенно сменяя друг друга, они наполнили поверхность жизнью. Вместо пепелища на месте Москвы возникли шумные и оживленные улицы, уютные дворики, дома, огни, снующие туда и обратно автомобили, зазвучала музыка… Кадры и декорации сменяли друг друга – то показывая общий план, словно с высоты птичьего полета, то выхватывая отдельные лица из толпы. Миша не знал, кто были эти люди, они жили Вчера. Но у них уже не было Завтра – погруженные в суматоху дней и забот, они даже не догадывались об этом.

Еще одна смена декораций – и мысленному взору парня предстала уютная небольшая комната с зашторенными окнами. С потолка лился мягкий желтый свет, освещая предметы мебели – сервант с разноцветной посудой на полках и прочей утварью, резными фигурками и фотографиями, запечатлевшими счастливые семейные моменты; книжный шкаф с пестреющими корешками книг, объемных и тонких, больших и маленьких, в мягком и твердом переплете, какие-то картины на стенах, ковер на полу с причудливым орнаментом, столик на трех ножках у дивана рядом со стеной. На диване сидела парочка – мужчина и женщина. Мужчина обнимал счастливую девушку с заметно округлившимся животом. Место, с которого Миша наблюдал за ними, находилось сбоку, парень не мог разглядеть лиц двух влюбленных – они смотрели немного в сторону от него – лишь белокурые локоны женщины, ниспадающие на плечи, да короткую стрижку мужчины, возвышающегося над своей любимой.