Ускорив шаг, Боря резко встал перед ней и протянул корзину:

— Чё, твой ребёнок?

Женщина растерялась и раскрыла рот в изумлении.

— А? Ребенок?

— Да! Чего тут непонятного? Ребенок говорю, твой? Держи! И больше не теряй!

Он настойчиво протянул ей корзинку, но девушка уперлась в неё руками и буквально начала бороться.

— Какой ещё ребенок⁈ Я на свидание опаздываю!

В какой-то момент девушка отскочила в сторону и покрутила пальцем у виска. После чего быстро пошла в другом направлении.

— Э-эх… — разочарованно вздохнул Боря. — А счастье было так близко.

— Агуа…

В течении следующих двух часов, он оббегал весь парк раз десять, не забывая забегать на парковочную зону. Но люди лишь открещивались при виде него и младенца в корзинке.

Парень был взъерошен. Тяжело дышал. А ещё невероятно зол. Лицо покраснело. А на лбу снова проступили капельки пота.

В конце концов, понимая, что уже потемнело, и людей в парке почти не осталось, он уселся на скамейку и уставился на малыша.

— Угораздило же… Чтоб ты понимал, — недовольно проворчал он. — Мне вообще не нравится идея таскаться с тобой.

— АГУ-А!

— Короче, походу придется самому в дежурку тащиться. По крайней мере, там ты будешь в безопасности. Наверное…

Тут произошло что-то странное. Боре на миг показалось, что в груди что-то кольнуло. Будто ударило током. А потом появилось лёгкое головокружение и…

— Странно… — Растирая грудь рукой, произнес он. — Пора бы режим наладить. Видимо несколько дней почти без сна сказываются.

Борис поднялся с лавки, ощущая ноющую боль в спине.

Корзинка показалась непомерно тяжелой, словно в ней лежал не младенец, а мешок с камнями. Он вновь двинулся в путь, на этот раз в сторону полицейского участка.

По дороге его не покидали смешанные чувства. С одной стороны, он чувствовал облегчение от того, что скоро избавится от этой внезапной ответственности. С другой, какая-то непонятная тревога грызла его изнутри:

— Я голодный что ли? — нахмурился парень. — Да, наверное. Нужно пожрать. И поспать. А потом ещё раз пожрать.

Услышав Борю, ребёнок протянул своё жалобное: агу-а.

— Поскорее бы тебя сдать, малой, — пробурчал Боря. — Надеюсь, Натаха чё нить приготовила…

Затем, из глотки паренька вырывалось громкое: а-а-а-а-а.

Он зевнул, да так широко, что, казалось, птицы рядом приняли это за угрозу. Испуганные воробьи бросились в сторону проезжающей мимо машины.

Подойдя к участку, он остановился, вспомнив, как его множество раз приводили сюда за драки. В итоге, вздохнув, он все же решился войти. Навстречу ему попался грузный мужчина с уставшим лицом. Он замер в дверном проёме, разглядывая как Борю, так и корзинку в его руках:

— Что у вас?

— Ребёнок. Потерялся вот.

Резко протянув корзинку, Боря приподнял одеяло, показывая малыша. Младенец, недовольный таким резким телодвижением, захныкал.

Полицейский посмотрел на парня с явным раздражением:

— Потерялся? И что теперь? Родителей ищи. Мы тут не детский сад.

Борис почувствовал, как внутри всё закипает:

— Делать мне больше нечего. Да и я звонил вам! Вы сказали, что все заняты! — огрызнулся он, стараясь сдерживать гнев. — Я уже дохрена сколько времени тут с ним хожу, никого нет. Что мне теперь, его на улице оставить?

Толстяк вздохнул и взглянул на младенца:

— Ладно, ладно, — сказал он, смягчаясь. — Заполняйте протокол. Потом разберёмся.

Борис облегчённо выдохнул. Казалось, всё налаживается.

Пройдя в участок, он оказался в большом зале.