В общем, он оставил его на диванчике. А сам направился в сторону окошка с дежурным.

И тут случилось нечто странное.

Пройдя полпути, у Бори резко скрутило живот. Затем мир перед глазами «скрасился» пятнами. Во рту появился неприятный привкус, а голова начала раскалываться так, словно по ней кувалдой прошлись.

— Че за?.. — В полусогнутом положении, прохрипел он.

Но в этот момент, в голове послышался эхообразный женский голос: «Не бросай его!»

Согнувшись ещё сильнее, он выдавил из себя:

— Твою мать… что за глюки?

И начал пятиться, хватаясь за живот.

— АГУ-А?

Глава 2

Ощущения были странными. К тому же дежурный явно обратил внимание на Бориса. Выкрикнув: «Эй, ты там что, наколотый что ли?», полицейский вернулся к своей работе, как ни в чём не бывало.

Никак не отреагировав на глупый вопрос, парнишка повернулся к спиногрызу. Напрочь отказываясь принимать тот факт, что он слышал чей-то голос в своей голове.

Глядя на младенца, с некоторым раздражением на лице, ведь этот мелкий шкет — первопричина, почему Боря до сих пор не дома, он отмахнулся от назойливой мысли с галлюцинациями.

Однако, они его не отпустили. Произошло ещё кое-что странное. Парнишка вдруг почувствовал себя хуже. Возвращая всё внимание к стойке дежурного и делая шаг в его сторону, Борису опять стало плохо.

Проведя несколько манипуляций с хождением назад-вперёд под камерами полицейского отдела, он вдруг понял: по какой-то причине он не может отдалиться от малыша.

Да ладно отдалиться…

— Бредятина, — пробормотал своё умозаключение. — Видимо, действительно устал.

Но всё внутри него почему-то противилось подойти к дежурному. Ощущения были странными, словно его тянуло назад, к младенцу.

Затем его голову посетила мысль: с собой нет паспорта. А как ты подашь заявление без такого важного документа? В итоге, он в очередной раз прибегнул к девизу своей жизни.

— Ай, пофиг. Потом разберёмся.

Махнув рукой, Боря направился к корзинке. Через мгновение на него уставились два удивлённых голубых глаза.

— Поменьше недовольства, малой, — пробурчал парнишка. — А то оставлю здесь, с этими идиотами.

— Агуа? — заявил малыш, на этот раз более вопросительно.

Борис нахмурился:

— Мне бы твои проблемы. Лежишь тут спокойно. Хочешь спи, хочешь агукай…

Вот что за «агуа»? Ему бы сейчас поспать, а не разгадывать детские ребусы. Однако что-то в этом тихом, робком звуке заставило его остановиться.

Он присел на корточки, оказавшись лицом к лицу с младенцем.

— Чё ты барагозишь?

Малыш протянул к нему пухлую ручонку.

— Агуа! — пролепетал он снова, глядя Борису прямо в глаза.

В этих глазах не было ни страха, ни упрёка, только невинная просьба. И вдруг Бориса осенило. Вода. Он хочет пить.

— Точно, — пробормотал Борис. — И как я сразу не догадался?

Оглянувшись, он увидел кулер в углу комнаты. Поднявшись, Борис направился к нему, стараясь не выпускать малыша из виду.

Едва он сделал пару шагов, как почувствовал уже знакомое неприятное покалывание в животе. Остановившись, он посмотрел на корзину. Малыш, словно почувствовав его взгляд, потянул к нему ручки, снова пролепетав своё: «Агуа».

Борис вздохнул. Это уже начинало походить на паранойю. Но как объяснить это странное явление?

И главное, почему он чувствует себя плохо, когда отходит от ребёнка?

Отбросив сомнения, Борис налил стакан воды и вернулся к корзине.

Поднеся стакан к губам малыша, он оторопел.