|
Кэрол только дважды видела Джерри Беккера – оба раза на рождественских вечеринках в «Монро экспресс», – но он не понравился ей с первого взгляда. Он был нестерпимо навязчив: затаскивал собеседника в угол и, дымя ему в лицо, болтал о себе, всегда только о себе. Гости на вечеринках спихивали его друг другу. Он был тучен, но это не мешало ему носить облегающие рубашки. Складка жира нависала над его кожаным, трехдюймовой ширины поясом. Хотя его возраст приближался к тридцати годам, он будто оптом приобрел все, что отличало хиппи – бороду, длинные волосы, замшевую куртку с бахромой, рубашку цвета галстука, брюки‑клеш и отвращение к мылу. Недоставало только пары вязок бус.
Кэрол, в принципе, не отвергала хиппи и потому свою неприязнь к нему могла объяснить лишь тем, что он воплощал для нее всех, кого ее мама называла «скользкий тип». Кэрол знала, что Джим тоже не любит Беккера. – Привет, Джерри, – сказала она, стараясь быть вежливой. В этот момент перед Биллом остановился лифт. Джим потянул ее за руку, и они вошли вслед за ним. – Пока, Джерри, – сказал Джим. Но они были недостаточно расторопны. Беккер успел‑таки втиснуться между смыкающимися створками. – Эй, парень, ты ведь не собираешься удрать от меня без интервью, правда, Стивенс? – Что ты тут делаешь, Джерри? – Ты что, шутишь? Самый богатый житель Монро гибнет в катастрофе, а один из моих коллег из «Экспресса» оказывается в числе его наследников! Это ли не сенсация?! Стоя теперь близко, Кэрол видела чешуйки перхоти в грязных волосах Беккера. Кожа в его проборе и над бровями была красной, раздраженной и тоже в перхоти. А еще она подумала: «Когда, интересно, он в последний раз чистил зубы?» – и отодвинулась к стенке лифта. – Я разговаривал со святым отцом, – кивнул Беккер в сторону Билла, – и рассказывал ему о своей работе в «Трибьюн». Оказывается, его приют получил хорошее наследство. А как ты себя теперь ощущаешь? – обратился он к Джиму. Кэрол взглянула на Билла. Он улыбнулся в ответ и округлил глаза, будто спрашивая: «Где вы отыскали этого типа?» Она неожиданно осознала, что с момента, когда они пришли, он впервые смотрит ей прямо в глаза. За все утро он ни разу не взглянул на нее и упорно отводил глаза, стоило ей посмотреть в его сторону. – У меня все в порядке, – осторожно ответил Джим. – Прекрасно! – Беккер вытащил блокнот. – А нельзя ли подробнее? – Послушай, Джерри, – сказал Джим. В нем росло раздражение. – Я не хочу обсуждать это сейчас. По правде говоря, ты несколько навязчив. Лицо Беккера скривилось в гримасу, которую он ухитрился сделать и презрительной, и обиженной. – О, понятно, Стивенс. Не успел ты получить в наследство немного денег, как сразу же отворачиваешься от друзей. Кэрол почувствовала, как напрягся Джим, и положила руку ему на рукав. В это время лифт остановился на нижнем этаже, и двери открылись. Выходя в вестибюль, Джим сказал: – Не сейчас, Джерри. Приходи завтра примерно в полдень в особняк Хэнли, и я дам тебе эксклюзивное интервью... – В особняк Хэнли? Неплохо. Почему туда? – Теперь он принадлежит мне. Беккер, по‑видимому, был слишком ошарашен, чтобы последовать за ними, когда они быстро вышли на улицу. – Полагаю, необходимо отпраздновать это дело, – сказала Кэрол, когда они свернули за угол и убедились, что он их не догонит. Солнце уже стояло низко, и на Парк‑авеню лежали холодные темные тени. Она потянула Билла за рукав. – И на этот раз ты идешь с нами, никаких оправданий. Билл выглядел взволнованным. |
