— Дорогая, мы ждем тебя! — торжественно объявила мама. — Когда ты прилетаешь? Папа хочет встретить тебя в аэропорту.

Патриция чуть не взвыла: она, естественно, забыла заказать билет, а в преддверии Рождества это может оказаться почти невыполнимой задачей. Как бы не пришлось ехать на автобусе…

— Патриция? — деликатно напомнила мама о своем существовании.

— Да, мам. Извини, у меня столько дел, совсем замоталась, я посмотрю и потом тебе перезвоню. Во всяком случае, завтра меня ждать не стоит…

— Ну вот, ты всегда откладываешь семейные дела в долгий ящик. А я очень надеялась, что мы с тобой пообщаемся, посекретничаем по-женски, пока не прилетит твой брат.

— А когда прилетает Алекс? — Патриция не сдержала улыбки. Старшего брата она просто обожала. То, что они жили в разных городах (она — в Вашингтоне, он — в Филадельфии) и виделись обычно только на Пасху, на мамин день рождения и на Рождество, никак не уменьшало ее любви, скорее даже наоборот.

— Он такой же, как и ты, — в последний момент. Почти. Двадцать второго.

— Отлично! — Патриция добыла ценную информацию и решила, что не стоит торопиться попасть домой до этого срока. Если у мамы будет двое птенцов под боком, на каждого придется куда меньше бесцеремонных расспросов.

— Но я жду тебя как можно раньше! — строго напомнила мама.

— Конечно! Я тебе перезвоню. Целую, мам.

— Пока, дорогая.

Патриция подумала, а не отложить ли на завтра бронирование билета: пусть Миранда займется, да и можно будет позже отбыть. Но в этом случае возрастают шансы ехать на автобусе. Пришлось звонить в аэропорт самой.

Повезло: достался билет на двадцать второе декабря. Есть еще время пробежаться по магазинам.

А в магазинах в эти дни не протолкнуться. Их наводняют желающие осчастливить своих родных и близких или просто отдариться. Последнее грустно. Патриция позволила себе оставить работу на полдня и отправилась в гигантский торговый центр. Она тут же поняла, что не сделала соответствующих приготовлений: нужно было переписать всех родственников и знакомых, которых предстоит увидеть в ближайшие дни, и подумать, что бы такое им вручить. Пришлось выполнять эту нелегкую задачу прямо на месте: Патриция устроилась на диванчике, который стоял в конце зала — видимо, для особенно ярых и утомившихся покупателей.

Толпа, текущая мимо, мешала сосредоточиться. Однако в конце концов у Патриции получился список из пятнадцати пунктов плюс пять в резерве плюс десять сувениров на самый крайний случай. Если родители по каким-то неведомым причинам пренебрегут своими правилами и позовут на праздник всех-всех-всех, то она будет во всеоружии. Прецедентов не было, но с некоторых пор Патриция перестала полагаться на судьбу.

Следующие пять часов Патриция делала покупки. Присущее ей стремление к совершенству не позволяло купить первую попавшуюся вещь, ей нужно было все самое лучшее. Качественное. Красивое. Оригинальное.

К семи часам вечера Патриция чувствовала себя так, будто весь год работала без выходных.

— Ну, пусть они теперь только попробуют не прийти в восторг! — приговаривала она, выгружая свои трофеи на заднее сиденье машины.

Следующий день ушел на сборы: посещение салона красоты, чтобы предстать перед мамой во всем блеске и не вызвать упреков в неухоженности; укладывание вещей. Выбрать в гардеробе, что взять с собой, оказалось труднее обычного: за последний год Патриция «обросла» платьями, джемперами, юбками, блузками и брюками. Джинсами и костюмами, конечно, тоже.

В итоге пришлось сделать еще один рейд по магазинам и купить чемодан побольше.

Когда в одиннадцать двадцать три по местному времени Патриция стояла в аэропорту Нью-Йорка и выглядывала в толпе встречающих своего отца, по двум огромным чемоданам на колесах и средних размеров дорожной сумке через плечо смело можно было предположить, что она приехала на год, никак не меньше, и уже отсюда, не заезжая домой, отправится в Швецию на нобелевский банкет.