— Мам, я тоже хочу, чтобы у тебя были внуки. Но я не стану связываться с первым встречным. Мой муж должен быть богат, успешен и как минимум приятен внешне. Понимаешь?

— У тебя слишком высокие требования, Патриция. Это сужает круг поиска. А время идет.

— Мама, у меня ко всему высокие требования. И что, если не это, позволило мне добиться всего в жизни? Удачный брак — следующая ступень. И с ней тоже не нужно торопиться.

— Патриция, мне понятен ход твоих рассуждений. Но меня беспокоит, что у тебя вообще никого нет. Для взрослой здоровой женщины это… трудно.

— Мам, вот это уж слишком!

— Извини. Я не хотела тебя обидеть. Но у меня есть один знакомый психолог…

— Сходи к нему и спроси, как смириться с независимостью своего ребенка! — взорвалась Патриция. — Еще один такой разговор — и я умру. Или убью кого-нибудь. В состоянии аффекта. И меня посадят в психушку. А виновата будешь ты, слышишь?

Патриция пожалела, что уже слишком взрослая, чтобы выбегать из комнаты, хлопнув дверью. Это бы сейчас очень пригодилось для разрядки. Она готова была разреветься от обиды и бессильной злости: ведь не вложишь своего-то ума! Бог все-таки создал камень, который он не в состоянии поднять, и этот камень — воля человеческая! А уж если сталкиваются две воли… Черт, ведь иногда с другим человеком становится совершенно невозможно общаться!

— Пат, прости. Я не хотела тебя обидеть.

— Тебе это и не удалось. Я просто разозлилась.

— Не сердись на меня. Я же очень тебя люблю.

— Я тебе не верю. — Патриция чмокнула мать в щеку.

— Будет тебе. Пей чай. Я не стану больше к тебе приставать, раз это так болезненно.

— Мама… Я предупредила: еще один подобный разговор…

— Я все поняла. Хочешь отдохнуть с дороги?

— Было бы неплохо.

— Вот и хорошо. Не болей, я тебя очень прошу.

— Ага.

Патриция с облегчением выдохнула, когда мать закрыла дверь с другой стороны. Мамина навязчивая идея насчет спутника жизни пробуждала в ней нехорошее чувство — чувство, что у нее в жизни что-то не так. Патриция, разумеется, не позволяла этому чувству разрастаться, старательно его душила, но даже самые стойкие и уверенные в себе люди порой оказываются беспомощными перед своими родителями. А как может быть иначе, ведь, сколько бы тебе ни было лет, мама и папа — очень-очень важные люди…

Приняв душ, Патриция решила заняться тем, чем давно собиралась — перебрать старые безделушки и фотографии. За этим занятием ее сморило, и она заснула, свернувшись клубочком, прямо в банном халате.

Она проснулась от поднявшейся в доме суеты. Чтобы вспомнить, где она находится и с чем может быть связан шум на первом этаже, Патриции понадобилось некоторое время.

Алекс приехал! — улыбнулась она.

Первый порыв — кинуться вниз как есть — пришлось в себе подавить. Слышались чужие голоса. Это значит, что нужно полностью приводить себя в порядок.

Патриция быстро влезла в светлые джинсы и тонкую шерстяную блузку цвета морской волны. Взбила волосы. Известно, что сложнее всего создать на голове красивый беспорядок. Подкрасила ресницы, провела помадой по губам — готова!

Если хочешь, чтобы все верили в твою несокрушимую волю, нужно даже по родительскому дому ходить в красивых туфлях.

Патриция как раз заканчивала с выбором последних, когда в дверь постучали. Совсем не деликатно.

— Да! — Патриция сунула ноги в элегантные лодочки из бежевой замши.

Алекс ворвался в комнату, как торнадо.

— А мне сказали, что ты сегодня больная соня! Но я им не поверил!

Патрицию подхватили и закружили в объятиях.