|
Чувствовалось, что за домом хорошо ухаживают: все деревянные части были недавно покрашены. Посередине крыши, над деревянными и чугунными шпилями и башенками, возвышалась массивная кирпичная труба. Дом окаймляли аккуратно подстриженные вечнозеленые кустарники. В просветах между ними виднелось чугунное кружево невысокой решетки, протянувшейся вдоль массивных глыб фундамента. От ворот к крыльцу вела мощеная дорога. В одном месте она огибала черный мраморный фонтан. Фонтан окружала заснеженная подпорная стенка. Я затормозил почти у самого крыльца. Мы поднялись по ступеням и оказались возле двойных дверей. Внешние двери со стеклянными филенками почему-то были открыты. Их стекла украшал цветочный орнамент. Я позвонил. Внутренняя дверь приоткрылась. — Добрый вечер. Должно быть, вы и есть Эвансы? — Да, это мы. — Мэрианн вас ждет. Пожалуйста, входите. Мы прошли через вторые двери, не менее великолепные, чем первые, и очутились в вестибюле с мраморным полом. Я давно заметил, что старые дома отличаются не только особым убранством, но и особым запахом. Не всегда этот запах бывает приятен, однако нос его сразу же улавливает. Особняк миссис Паркин не явился исключением. В нем пахло довольно приятно — корицей и керосином. Мы прошли по широкому коридору с матовыми, отделанными «морозным» узором стенами. С них свисали керосиновые светильники, переделанные под электричество. Лампочки не были слишком яркими; вероятно, хозяйке нравилась некоторая сумрачность коридора. — Мэрианн в задней гостиной, — сообщил наш провожатый. Коридор оканчивался небольшим тамбуром и изящной дверью из вишневого дерева. Когда мы вошли, навстречу нам поднялась миловидная седовласая женщина. За ее спиной виднелся стол из палисандрового дерева с круглой мраморной столешницей. Вид хозяйки вполне сочетался с убранством в стиле рококо. — Здравствуйте, — сердечно приветствовала она нас. — Меня зовут Мэрианн Паркин. Рада вашему приходу. Пожалуйста, располагайтесь. Мы уселись. Наше внимание притягивала красивая и богатая обстановка гостиной. — Вы позволите предложить вам мятного чая? — спросила миссис Паркин. Перед ней на серебряном подносе стоял чайник в виде груши. Чайник тоже был из серебра, причем высшей пробы. Его украшал гравированный узор — переплетение птичьих перьев. Носик чайника изгибался наподобие журавлиной шеи и заканчивался птичьим клювом. — Спасибо. Я, пожалуй, откажусь, — ответил я. — А я с удовольствием выпью, — сказала Кери. Седовласая женщина подала ей чашку и налила чая почти до краев. — Вы родом из этого города? — спросила миссис Паркин. — Я здесь родился и вырос, — сообщил я. — Мы сравнительно недавно вернулись из Калифорнии. — Мой муж был родом из Калифорнии. Из окрестностей Санта-Розы. Хозяйка внимательно смотрела нам в глаза, ловя искорки понимания. Мы бывали в Санта-Розе. — Вот уже четырнадцать лет, как мой муж покинул этот мир. — Печально это слышать, — тоном благовоспитанной девочки ответила Кери. — Я постепенно свыклась с его уходом. Четырнадцать лет — большой срок. Я научилась жить одна. Она поставила чашку на стол и выпрямилась, опершись о плюшевую спинку полукруглого кресла. — Прежде чем мы начнем разговор, мне бы хотелось обсудить особенности моего предложения. Есть круг обязанностей… назовем их постоянными. Здесь я принципиальна и буду требовать неукоснительного их соблюдения. Мне нужен человек, чтобы готовить пищу. — Миссис Паркин повернулась к Кери. — Поскольку у вас есть семья, готовить вы умеете. Моя жена кивнула. |
